Такая ситуация вызвала разочарование граждан в многопартийной системе, создала убеждение, что ни одна из партий не выражает интересы «простого человека» и уж во всяком случае не в состоянии их защитить, и вместе с этим затормозила формирование нормальных политических партий, которые могли бы в сколько-нибудь значимой степени выражать интересы основных социальных групп общества. Зачем, собственно, нужны такие партии, раз они все равно бессильны?
Сейчас окончательно становится ясно, что государственный переворот 21 сентября 1993 года отнюдь не сводился к попытке Ельцина удержать свою личную власть. Это был выбор большинства тогдашней правящей элиты, сделавшей ставку на окончательное отстранение т. н. «рядовых» граждан от политики и с этой целью силой навязавшей обществу новую государственную систему, превращавшую демократические процедуры в простую декорацию, скрывавшую всевластие бюрократии в союзе с денежными мешками.
Произошел фактический отказ даже от обычного буржуазного парламентаризма, который выступает инструментом соревнования различных слоев господствующих классов за власть, и взаимного контроля различных политических групп, представляющих интересы этих классов. Причем одним из условий победы в таком соревновании выступает та или иная степень компромисса с интересами если не основной массы населения, то хотя бы значимого его большинства, с тем чтобы бросить поддержку этого большинства на чашу политических весов и не опасаться затем вулканических толчков народного гнева.
Российская политическая система оказалась скроена на манер политических систем отсталых стран «третьего мира», с их наглым и циничным господством бюрократии, декоративными выборами, презрением к законности и правам граждан, разъедающей и политическую, и экономическую систему коррупцией. Еще одним, «побочным», политическим результатом государственного переворота 4 октября 1993 года стала полная ликвидация системы местного самоуправления, которая затем, в течение долгого ряда лет, воссоздавалась в ублюдочных формах, надежно гарантирующих полное финансовое и организационное бессилие этой системы перед лицом региональной исполнительной власти. И все это делалось под знаменами «демократии»!
Достижение всех этих политических целей было одной из важнейших составляющих нового российского государственного устройства и непосредственными мотивами ельцинского государственного переворота. Но были цели и менее заметные, однако не менее важные для тех, кто лепил новую Россию по своему вкусу. Массовыми убийствами 3–4 октября 1993 года была оплачена не только бесконтрольная власть новой политической элиты, но и новое экономическое устройство России.