В то же время, если мы вслед за радикальными праволиберальными критиками и ортодоксальными сторонниками этого течения называем «реальный социализм» никак иначе чем «коммунизмом», то этот «коммунизм» действительно давно уже дискредитировал сам себя и нынешняя ностальгия по сталинизму здесь мало что меняет, о чем я уже многократно писал (в том числе в предшествующих разделах этой книги).
Проблема, однако, состоит в том, что ныне пока еще крайне медленно осуществляется рождение идейного течения (и еще медленнее – общественного движения), которые бы последовательно выступали сторонниками не только целей, но и средств движения к новому обществу, адекватных вызовам «царства свободы». Коротко расшифровывая последнее, я бы указал на необходимость развития таких целей борьбы, как снятие частной собственности, рынка и государства; таких форм самоорганизации субъекта коммунистических преобразований, как свободные работающие ассоциации; таких методов борьбы, как реальное социальное творчество масс, снизу изменяющих этот мир, борясь за его социализацию, гуманизацию, экологизацию (об этих целях, средствах и субъектах я подробнее размышляю в других материалах, публикуемых в данной книге). С этой точки зрения подавляющее большинство нынешних коммунистических организаций и их членов гораздо дальше от коммунизма, чем многие из реальных участников новых социальных движений.
Вот почему у коммунистического движения в XXI веке есть будущее в той мере, в какой в современном мире ( ив России в том числе ) развивается реальный субъект ассоциированного социального творчества, борющийся за продвижение человечества ( и нашего Отечества ) к « царству свободы ». Но у сталинских пародий на коммунизм будущего в новом мире нет.
Державность как изнанка либерализма [29]
Распад казавшихся незыблемыми идеологических норм недавнего (но столь далекого ныне, особенно для молодежи) «социалистического» прошлого, естественно, не мог оставить пустым это «святое место». Проводившиеся под знаком неолиберализма экономические реформы и вестернизация культуры с легкостью привнесли вроде бы как и не существующую (вспомним о призывах к деидеологизации) идеологию либерализма в среду российской духовной жизни. Став знаменем «реформ» с их гигантским (до 1/2) спадом производства и резким ухудшением качества жизни большинства населения, расстрелом Дома Советов и затяжной кровавой бойней в Чечне, с их примитивной коммерциализацией культуры и распадом единой страны – став знаменем таких реформ, либерализм, как идеология и мировоззрение, как теория и практика обыденного поведения, неизбежно столкнулся с отторжением его огромными массами населения. Нужна (нужна как воздух – кислород духовной жизни, без которой нет России!) была альтернатива.