Издалека доносились крики петухов. Поднявшись к себе, Гэрриет долго разглядывала фотографию Саймона на столике у кровати. С Саймоном все было кончено, она предала его память. Но Кори - человек другого поколения, для него она всего лишь способ забыться. Просто ему сейчас очень, очень плохо, а она оказалась под рукой.
Она силилась найти во всем этом хоть какое-нибудь утешение, но ничего не могла придумать. По всей комнате были разбросаны предметы ее туалета, на столике засыхала не закрытая с вечера тушь и лежал целлофановый пакет из-под новых колготок. Вспомнилось возбуждение, владевшее ею совсем недавно. Подсознательно она была так уверена в том, что должно случиться ночью, что даже отключила электрическое одеяло.
Вздохнув, она забралась в холодную постель и продрожала в ней до утра.
Глава 18
По мере того, как приближалась среда, Кори становился все невыносимее. Он без причины цеплялся к миссис Боттомли, к детям и больше всего к Гэрриет.
Во вторник он ужинал с друзьями в Лидсе и попросил Гэрриет выгладить к вечеру его белую рубашку. Гэрриет старательно выполнила поручение. Но, к несчастью, не успела она отвернуться, как Амброзия, которая только что охотилась на мышей в угольном подвале, запрыгнула на стол и украсила перед свежевыглаженной рубашки черными следами.
Кори чуть не разнес всю кухню.
- Господи, ну почему ты не можешь сосредоточиться на одном деле хоть на пять минут?
Тут терпение у Гэрриет лопнуло. Из-за завтрашнего обеда она с утра крутилась на кухне как белка в колесе, и у нее уже раскалывалась голова.
- Если бы ты не дергал всех без нужды, дела в доме шли бы гораздо лучше.
Кори угрожающе сверкнул глазами.
- Ну-ну, продолжай, я слушаю.
- Хорошо, ты можешь орать на меня, если тебе так угодно, но зачем срывать зло на миссис Боттомли и на детях - этого я не могу понять. Они не виноваты, что твоей стервозной супруге втемяшилось явиться завтра на обед.
Лицо Кори перекосилось от гнева.
О Боже, что я наделала? - ужаснулась Гэрриет.
- Советую тебе не забывать, в чьем доме и на чье жалованье ты живешь, процедил он и ушел, резко развернувшись.
Через полчаса входная дверь хлопнула, и его машина стремительно унеслась прочь.
Не в силах успокоиться, Гэрриет съела большой кусок орехового пирога, потом еще один и уже собралась приняться за третий, но чьи-то руки вдруг обхватили ее за талию, и бархатистый мужской голос над ухом произнес:
- Угадай, кто?
Когда, давясь ореховым пирогом, Гэрриет испуганно обернулась, ее затуманенному слезами взору представилось красивое мужское лицо. В темных порочных глазах, которые от смеха превратились в узкие щелочки, Гэрриет почудилось что-то смутно знакомое.