Кейти повернулась, чтобы взглянуть на нее, протянула вино и букет.
— Я только вчера вечером узнала о том, что ты больна. Роберт забыл сказать мне об этом. Он уверял меня, что говорил, но это не так.
— Наверное, он был сильно занят все последнее время, — сказала Морин.
Она отвернулась, поставила вино на стол, а цветы в вазу и включила чайник.
— Присядь там, в круглой комнате. Теперь это моя любимая часть дома.
Морин Райан была на двадцать лет старше Кейти — высокая, довольно плотная женщина с сильными руками и ногами. Глаза у нее были настолько светло-голубыми, что казались почти прозрачными, а волосы — белоснежными. Когда они впервые встретились, на Морин были очки. В последнее же время она сменила их на линзы, утверждая, что очки ее старят. Морин никогда не была замужем, в то же время светская хроника весьма прозрачно намекала на ее романы с несколькими известными политическими деятелями и актерами. Тем не менее даже в сплетнях утверждалось, что связи эти носили скорее романтический характер.
Морин любила говорить, что все эти истории весьма преувеличены: она всего-навсего была знакома с двумя-тремя политиками и стольким же количеством Никому не известных актеров.
Обычно Морин одевалась с большим вкусом, и фигура у нее была все еще достаточно стройной, так что она вполне могла позволить себе надевать узкие джинсы и футболки.
Сегодня на ней был костюм цвета сливы и невероятной формы шлепанцы.
Кейти прошла в круглую комнату. Воздух там был необычайным — с примесью цветочного аромата и мускусного запаха горящих свечей в подсвечнике. Два огромных стула стояли около стеклянного стола. На столе открытый роман Стивена Кинга — Кейти вспомнила, что произведения этого автора всегда нравились Морин.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она громко.
— Уже лучше. Гораздо лучше. — Голос Морин доносился из кухни. — Я простыла. Сильно кашляла. Я не хотела оставлять работу, но врачи уверяли, что существует риск воспаления легких, поэтому я решила хотя бы раз в жизни послушаться хорошего совета и остаться дома.
— Тебе нужно было сообщить мне. Я пришла бы гораздо раньше…
— Мне казалось, что Роберт обязательно скажет тебе. Затем я предположила, что он попросту забыл об этом, — сказала Морин, заходя в комнату. Она несла на подносе две яркие чашки и заварочный чайник, раскрашенные явно вручную. — Ну разве они не забавны? Я достала их в Айя Напа.
— Это разве не то место, где обычно собирается молодежь?
— Да, это оно. Я все еще думаю о себе как о молодой, — усмехнулась Морин.
— Так оно и есть. Ты самая молодая из всех людей, которых я знаю. Хотелось бы мне иметь столько энергии в твоем… — она запнулась.