— На обледенелый-то вал нехристям взобраться будет труднее, — сказал Воинег Юрию Игоревичу.
— Верно мыслишь, воевода, — заметил Юрий Игоревич.
Князь стал расспрашивать Воинега про татар: далеко ли их стан и велика ли у них сила?
— Становища татарские находятся верстах в десяти отсюда, возле Черного леса, — молвил Воинег. — Посылал я дозорных в ту сторону, так из четверых всего один назад вернулся. По его словам, конные татары вокруг становищ так и рыскают. Стан у Батыги огромный, многие тыщи дымов. И коней вокруг пасется видимо-невидимо! Кони у татар такие, что сами добывают траву из-под снега.
— Ну, показывай нам посланцев хана Батыя, — сказал Юрий Игоревич, поднимаясь по ступенькам в дом воеводы.
Князья сняли с себя шубы и шапки, уселись кто на стул, кто на скамью в просторной горнице, на бревенчатых стенах которой висели щиты, мечи и топоры, а на полу была расстелена медвежья шкура.
Со двора долетали веселые голоса и громкий хохот дружинников, прибывших вместе с князьями из Рязани. Их веселили своими прибаутками ратники-острословы из дружины Воинега. Здесь, в тихом скучном мирке маленькой пограничной крепости, такие гости были в редкость.
В ожидании появления татарских послов князья негромко переговаривались между собой.
— Коль на Варлаама столь снегу навалило, то зима будет лютая и снежная, — молвил Юрий Давыдович. — На моей памяти такая же снежная зима была в год битвы на Калке.
— В позапрошлом году зима тоже выдалась на диво холодная, — сказал Олег Игоревич, борясь с зевотой.
В теплом помещении его стало клонить в сон.
— В позапрошлом году санный путь установился токмо в начале декабря, — промолвил Всеволод Михайлович.
— Много снегу — к урожаю, — заметил Юрий Игоревич. — Значит, будущей весной озимые хорошо уродятся.
— Хорошо бы, — обронил Олег Игоревич, — а то недороды замучили! То затяжные дожди весь хлеб на корню сгноят, то суховей из степи налетит…
Бронислав помалкивал, поглаживая свою темно-русую бороду, его мысли были о Саломее. Где же она скрывается?
Наконец в горницу вступили татарские послы, сопровождаемые Воинегом и двумя его ратниками.
Князья и Бронислав удивленно уставились на посланцев Батыя.
Послов было трое. Двое мужчин и женщина, настолько безобразная, что это невольно вызывало отвращение к ней.
На послах-мужчинах были короткие овечьи полушубки и штаны из толстой грубой ткани, заправленные в кожаные сапоги с загнутыми носками. На голове у них были островерхие шапки, отороченные мехом степной лисицы. Оба татарина были низкорослые и кривоногие, их темные раскосые глаза так и впились в сидящих перед ними князей.