Итак, повторяю, было немало обстоятельств, которые побуждали шахматный мир сдержанно отнестись к великолепному успеху Петросяна на Кюрасао. Тем более что до начала соревнования лишь в очень редких прогнозах упоминалось имя Петросяна в качестве победителя. Как писал один обозреватель, «никто не сомневался, что Петросян добьется хорошего результата, но немногие верили в его победу».
Однако самые проницательные, самые мудрые понимали истинный смысл того, что произошло на Кюрасао. Победа Петросяна не могла быть случайной: в шахматах случайностей не бывает. Пусть ненамного, пусть всего на пол-очка, но Петросян все же опередил конкурентов. Еще важнее было другое: соперником чемпиона мира стал шахматист, который по самому своему духу, по самой своей сути был словно создан именно для матчевой борьбы.
Петросяну труднее добраться до матча, чем вести самый матч, — таков был парадокс! Потому что все те качества Петросяна — осторожность, благоразумие, готовность заключить дело миром, — которые в турнирах часто мешали ему подняться выше третьего-четвертого места, в матче неожиданно приобретали совсем иное значение. Несколько ничьих в турнире могут отодвинуть, даже отбросить назад, совершенно вычеркнуть участника из списка лидеров, но ничьи в матче не меняют ничего! Значит, можно не идти на ненужный риск, не ломать себя, свои шахматные привычки, значит, можно вести борьбу в своей излюбленной манере, отбивая один натиск, другой, чтобы затем, терпеливо дождавшись своего часа, броситься на противника в действительно удобный для него, Петросяна, момент. Вот где особенно годилась его стойкость, вот где неоценимой становилась его «непотопляемость», вот где незаменимую роль играло его непревзойденное искусство защиты.
В статье после Кюрасао гроссмейстер Александр Толуш, подчеркнув ровность успехов претендента, затем отмечал, что «лишь стиль игры Петросяна не совсем удовлетворял широкие круги любителей шахмат, предпочитающих острую комбинационную игру. Но, как когда-то говорил М. Ботвинник, важен не стиль, а сила игры». Здесь все правильно, хотя стоит вспомнить, что именно стиль Петросяна вызвал особое уважение Ботвинника, который задолго до Кюрасао увидел в своем будущем сопернике шахматиста не только огромной практической силы, но и своеобразного, глубокого, очень трудного для противников стиля.
«Практическая выгода стиля Петросяна, основанного на своеобразном и тонком понимании позиции, — писал Ботвинник, — состоит в том, что по мере накопления опыта он становился все опаснее для своих партнеров, и его превосходство в понимании позиции — постоянно действующий, а не случайный фактор. Когда-то должен был он дать о себе знать…»