В XXII чемпионате, например, силу такой стратегии испытал на себе Тайманов. С помощью серии чисто тактических выпадов Петросян добился абсолютного позиционного превосходства. Фигуры черных задыхались. Убедившись, что ходить почти нечем, Тайманов капитулировал, когда на поле сражения находилась чуть ли не вся его армия.
Но таких партий становилось все меньше. Петросян создавал шедевры словно для того, чтобы сказать: «Видите, что я умею?». А после этого он мог тут же заняться скучным ремесленничеством.
Забота о безопасности, уход от полноценной борьбы, бегство в ничью — как все это обедняло игру Петросяна! Его считали необычайно одаренным шахматистом, его позиционное искусство, умение маневрировать стало чуть ли не эталоном гроссмейстерского мастерства, а он упорно отказывался верить в свои силы.
Началась эта злосчастная пора с турнира претендентов, который проходил осенью 1953 года в Цюрихе. Тигран рассуждал перед турниром примерно так: на титул чемпиона мира я, новоиспеченный гроссмейстер, не имею права претендовать, стало быть, мне незачем стараться быть первым. Такому рассуждению на первый взгляд нельзя отказать в логичности, но как оно противоречит сути шахматной борьбы! И как потом сам Петросян жалел о том, что предпочел воздерживаться от соперничества с лидерами… Да, ему тогда и в самом деле было рано еще думать о титуле чемпиона, но, сознательно выключив себя из числа реальных претендентов, он, как позже стало ясным, намного замедлил процесс своего совершенствования.
Уже в Сальтшобадене у Тиграна было многовато ничьих — тринадцать в двадцати партиях. В Цюрихе ничьих в двадцати восьми партиях было восемнадцать.
Петросян был самым молодым участником турнира, он был скромен, знал свое место, никому не угрожал. Он был удобен для всех, этакий домашний, прирученный тигр… Смыслов ласково звал его «Тигруша», для остальных он был «Тигранчик».
Он оказался на пятом месте — позади Смыслова, Бронштейна, Кереса и Решевского. В конце концов, черт возьми, он выступил не так уж плохо, не правда ли? Но было одно существенное «но»: в двадцати партиях с первыми десятью участниками Тигран не одержал ни одной победы — те шесть единичек, которые он раздобыл, стояли в графе против четырех последних гроссмейстеров. Правда, он проиграл меньше партий, чем опередившие его Керес и Решевский, но это ставилось Тиграну не в заслугу, а в вину, и он понимал, что вполне заслужил упреки. Понимал, но поделать с собой ничего не мог. Не мог, да и не хотел — безопасность ведь прежде всего!
Вскоре после возвращения из Швейцарии Петросян выступил в XXI чемпионате страны. Он разделил четвертое-пятое места, не потерпев ни одного поражения, но тринадцать партий из девятнадцати закончил вничью, причем во встречах с первой десяткой вничью закончил восемь партий. Он словно снова участвовал в отборочном турнире и заботился только о том, чтобы не выпасть из пятерки.