Риккардо проводил их в холл, отделанный резным черным деревом, где на стенах висели портреты каких-то мрачных людей в темной одежде, мужчин и женщин. И единственными выбивающимися из общего темного фона пятнами были многочисленные жардиньерки с терракотовыми вазами, в которых радовали глаз букеты жасмина и магнолии, источающие сладкий и в то же время горьковато-ядовитый аромат. Шофер, он же садовник, камердинер и еще бог весть кто, не потрудился проводить их в комнаты, просто оставил стоять посреди гулкого холла и ждать, пока он принесет их вещи. Акулина понеслась по широкой лестнице с отполированными самим временем перилами наверх, на ходу бормоча что-то нелицеприятное в адрес Рико, наглеца и подлеца. Олег и Полина остались ждать его. Полина рассматривала очередную картину, когда почувствовала на себе чей-то взгляд, и тут же повернулась. На лестнице, где только что вихрем пронеслась Акулина, стоял и улыбался мужчина, одетый в узкие, обрезанные до колен белесые джинсы и простую черную майку. Он был босой, и первым делом Полина обратила внимание на его узкие смуглые ступни. Удивительное дело, она никогда не обращала внимания на мужские ноги, это вообще мало свойственно женщинам. Ведь не зря говорят, что мужчины глупы только потому, что могут жениться из-за стройных ножек, чего еще более слабая умом и плотью половина человечества никогда не сделает. Но тут представительница прекрасной половины обомлела, еще не видя лица незнакомца. Таких узких бедер, таких совершенных и стройных линий, такого чувственного изгиба невероятно тонкой талии, переходящей в плоскость живота, расширяющуюся к груди, она не видела никогда в жизни. Этот незнакомец был бы волшебно красив, даже если бы его лицо оставляло желать лучшего. Неважно! Его фигура компенсировала бы любые недостатки. Но, как с изумлением отметила Полина, недостатков в его облике практически не существовало. Лицо мужчины, стоявшего в полном молчании на лестнице и взиравшего на гостей, было тонким, как на средневековых портретах. Полине вспомнилось знаменитое стихотворение Лорки, где герою приписывались «прядь, вороненый виток, зеленолунная смуглость, голоса алый цветок». Голоса его она пока не слышала, но могла себе представить, каким он должен быть. Черные, как драгоценный бархат, глаза изучали ее, четко очерченные губы змеились легкой усмешкой, чуть обнажая ряд белоснежных зубов, тонкие ноздри раздувались, как у дикого зверя, будто он пытался почувствовать запах чужаков и определить, насколько они опасны. Он был сам опасен. Это Полина поняла мгновенно. Опасен, как ягуар. Но не восхититься им было невозможно. Олег мгновенно потерялся на фоне этого великолепного… животного? Она не могла понять, не могла постичь его сути, хотя обычно определяла людей с первого взгляда, оказывавшегося, как правило, верным.