До сих пор я старалась отложить это «на потом». Я пыталась занять себя работой в то самое время, когда мне надо было бы позвонить по телефону и поговорить, как я и обещала, хотя бы для того, чтобы сохранить лицо. Если, конечно, я не хочу, чтобы моя старинная подруга (действительно подруга, в самом полном смысле этого слова, совсем как у Шекспира) не узнала обо всем самостоятельно. Дело в том, что Фи слеплена из одного теста, а вот Дездемона — совсем из другого. (Я не имела ввиду ничего плохого, как вы уже, наверное, сами догадались.)
А может быть, она уже все знает. Вот черт! Придется все же ей позвонить.
Полгода назад, на Портобелло-роуд.
— Марта, на тебя уставилась какая-то женщина, прямо глаз не сводит, — произнес Люк, причем голос у него прозвучал, как у чревовещателя.
— Какая женщина?
— Вон та, на той стороне улицы.
— Господи Боже мой! — пробормотала я тогда себе под нос. И в тот же момент раздался ее голос, тот самый неподражаемый голос, мигом вернувший меня во времена школьных дискотек, после которых мы дружно чуть не просыпали первые уроки.
— Марта, это ты?
— Господи Боже мой! — повторила я уже более внятно. — Дездемона!
— Марта!
Как забавно иногда получается в жизни, да? Неважно, сколько раз вы ни говорили себе, что прошлое миновало, что с ним покончено, а оно нет-нет да и вернется, настойчиво твердя при этом ваше имя.
Мы, как в театре пантомимы, жестами «обнялись» через улицу, еще не успев подойти друг к другу.
— Как долго мы не виделись, — начала я.
— Целых семь лет, — не задумываясь, ответила она.
— Боже ты мой! Неужели?
Семь лет! Семь лет назад мы закончили школу в Дареме, и наши пути разошлись. (Она стала студенткой в Бристоле, а я — в Лидсе.) Не могу поручиться за нее, но, что касается меня, я умышленно не стала поддерживать с ней с тех пор никаких отношений. Например, когда мои родители переехали жить в новый дом, я даже пальцем не шевельнула, чтобы сообщить Дездемоне наш новый адрес.
— Ты выглядишь потрясающе, — искренне заметила я, нехотя констатируя этот факт. Хотя Дездемона всегда следила за собой, в ее внешности были заметны перемены. Ее грим был наложен с некоторой утонченностью, чего о ней нельзя было сказать семь лет назад, и, скорее, придавал больше очарования ее ледяным голубым глазам и светлым волосам. Ее вкус в выборе одежды, как вы сами понимаете, тоже изменился к лучшему. Более того, она словно успела прослушать курс лекций о творчестве Джона Слоана: ее стройное и чуть угловатое тело было старательно упаковано в обтягивающий комбинезон из джинсовой ткани. Голову Дездемоны украшала шапочка от Бэрберри, и завершали туалет чудесные модные сапожки. Короче говоря, ее внешний вид вызывал множество ассоциаций, большинство из которых почему-то казались даже неприличными.