На набережных, не одетых еще в камень, было настоящее столпотворение – мгновенно пронесся слух, что эскадра выступила против голштинского придурка, и толпы народа повалили – кто кричать виват, а кто втихомолку извергать хулу мятежникам.
Последних, впрочем, было намного меньше, чем собравшихся радоваться. Да оно и понятно – ребрышки, чай, свои, а не чужие. А их жалко, особенно когда толпа тяжелыми башмаками пересчитывает.
Шли, шатаясь, фабричные и мастеровые, аристократы и проститутки, заплетаясь ногами шкандыбали пьяные гвардейцы – кабаки работали бесперебойно и, к халявной усладе, совсем не брали денег. Добра матушка, тонко чувствует мятежную русскую душу, а потому – виват Екатерине!
Сама государыня императрица Екатерина Алексеевна вышла на Дворцовую набережную встречать эскадру, а вместе с ней семилетний наследник престола курносый Павел Петрович со своим воспитателем, надменным графом Никитой Паниным, высокомерная княгиня Дашкова и разодетая свита из блестящих кавалеров и пышных фрейлин.
И смотрели на Неву с нескрываемым восторгом на лицах – белокрылыми птицами надутых парусов скользили по темной речной воде многопушечные корабли…
Императрице уже донесли, что линейные корабли утром атаковали отряд галер – в заливе гремела ожесточенная стрельба, и с берега было видно, как вспыхнули кострами две галеры.
Но ветер слабый, и уцелевшие в бою галеры быстро отошли на безопасное расстояние и, как шавки, кружили сейчас стаей у входа в Неву, пытаясь уцепиться за перебежчиками. Вот только поделать уже ничего не смогут – корабли надежно защитят теперь Петербург.
– Виват Екатерине! – взорвалась радостным воплем набережная.
– Виват! – отозвались слаженным хором матросы, и мгновенно открылись пушечные порты для салюта. – Виват! Виват!
И прогремел приветственно гром, страшный по своей силе пушечный гром. Окутались морские дворцы белым густым пороховым дымом, но то не салют императрице был – десятки крупнокалиберных орудий ударили по скопившимся толпам свинцовым ураганом картечи…
Дьяконово
Интересный шел бой, напоминающий гонку черепахи за раком – подполковник Власов улыбнулся от неожиданного сравнения. Гвардейские линии медленно наступали, его ингерманландцы и остальная инфантерия императора чуть быстрее отступала под их неторопливым натиском. Все командиры батальонов четко выполняли приказ Измайлова более не вступать в рукопашную схватку.
И Власов это прекрасно понимал – отступающие войска наносили противнику чуть большие потери, чем несли сами. Да оно и понятно – артиллерийский огонь постоянно откатываемых трехфунтовок и меткая ружейная стрельба егерей сильно досаждали гвардейцам…