– Вас не могли привлечь к судебной ответственности.
– Но все же привлекли. Гибель заключенных никто не поставил бы мне в упрек, – наоборот, похвалили бы за экономию государственных средств, но среди жертв оказались начальник тюрьмы и семнадцать надзирателей.
– Политические назначенцы, я угадал?
– Капитан, вы и впрямь бывалый путешественник. Да, все они принадлежали к партии власти. Пресса вынесла мне приговор авансом – это был настоящий триумф желтой журналистики. В итоге вашего покорного слугу приговорили к пожизненному заключению с ежемесячной экзекуцией в виде десяти ударов плетью. Я не испытывал нужды в друзьях и деньгах; друзья помогли освободиться через семь лет, а деньги, потраченные без остатка, – добраться под защитой полиции до вашего корабля и улететь. Не самая приятная история, и мне жаль, капитан Кортар, что в нее оказались вовлечены вы.
– После всей этой истерии я ожидал услышать рассказ куда похуже. Налейте-ка себе, а я гляну, не завалялась ли парочка сигар в табачной шкатулке.
Взятую для поиска сигар паузу капитан потратил на раздумья о том, как быть дальше. Держать доктора взаперти, носить еду ему в каюту? Будь на месте Кортара кто-нибудь послабее духом, он бы дал себя убедить, что это и впрямь оптимальное решение проблемы. Лим просидел за решеткой семь лет, ежемесячно подвергаясь порке… Нет, «Венгадор» не станет для него новой тюрьмой.
– Надеюсь, вы мне поможете найти выход, – сказал он, когда сигары были раскурены. – Шеф протокола счел за благо не раскрывать вашу личность, но, чтобы гарантировать его молчание, вам надо держаться от катердаммцев подальше. Бедняга в ужасе от мысли, что его обожаемая герцогиня будет питаться в одной кают-компании с вами.
– Как насчет того, чтобы доставлять еду мне в каюту? Охотно предпочел бы такой вариант: толпа меня с некоторых пор нервирует.
– Это многое упростило бы, но мне не хочется держать вас взаперти. Проблема, собственно, заключается только в вашем посещении кают-компании в течение бортового дня.
– А здесь только одна кают-компания? Я и сам не испытываю ни малейшего желания общаться с этими господами.
– Еще есть офицерский салон. Туда добро пожаловать.
– Я не хочу мешать…
– Это никакая не помеха, а благополучное решение проблемы, чреватой для корабля большими неприятностями.
Вот так, без малейших затруднений, все и уладилось. Затем капитан Кортар, исходя из лучших побуждений, нарушил гозгийский кодекс чести и вывесил список пассажиров с ложным именем вместо Ориго Лима. Настоящий список был вложен в корабельный журнал, и капитан знал, что не будет спать спокойно, пока не уничтожит фальшивку. Затем он собрал тех членов экипажа, которые знали настоящее имя деламондийца, и объяснил, какие меры приняты в целях обеспечения безопасности полета; нарушение космической этики целиком ложится на совесть капитана. Поскольку все присутствующие были родом с Гозги, они не обсуждали решение начальства и не требовали объяснений. Лим, путешествующий под именем Элвис, получит радушный прием в офицерском салоне.