Тут она прервала меня, смешав мои мысли:
— Вы ничем не можете ему помочь, миссис Сеймор, — проворковала она. — Мы сами сделаем все возможное.
Мне показалось, в ее голосе прорезались собственнические нотки, словно мой отец теперь принадлежал ей.
Над скоростным шоссе, прямо над головой, медленно поворачивались строительные краны, похожие на доисторических чудовищ или огромные блестящие распятия — один покорно следовал за другим, издавая громкие, вибрирующие звуки.
Может, они разговаривают друг с другом? Или взывают к остальному миру?
— Так-так, — сказал Джон, встречая меня в дверях. — Что же такое стряслось с тобой ночью, что ты работу прогуляла?
На лицо ему падал свет с улицы, проникавший через оконный проем, и в этом свете он выглядел совершенно непохожим на себя: думаю, случись мне опознавать его в шеренге других мужчин или столкнуться на улице, я бы ошиблась. Я видела, что он улыбается, но понятия не имела, принужденно или искренне.
— Будильник подвел, — ответила я. — Вот и проспала.
Его улыбка поблекла. Он сделал шаг ко мне, выйдя из солнечных лучей.
— Я тебе не верю. Ты была с любовником. Я бросила сумку на пол и тряхнула головой.
— Да, — продолжил он, обнимая меня. — Я чувствую на тебе его запах, Шерри. — Он погрузил лицо в мои волосы. — Все нормально. Можешь мне все рассказать.
Я почувствовала в затылке сверлящую тупую боль — очевидно, какой-то кровеносный сосуд сдавил нерв. На глаза навернулись слезы, но я сдержалась.
— Ты прав. — Я сглотнула и добавила: — Он меня связал.
— Боже мой! — воскликнул Джон, резко поднимая голову, чтобы взглянуть на меня. — Он тебя действительно связал?
— Да.
— О, Шерри, — сказал Джон, кладя руку мне на грудь. — Вот здорово. Пошли наверх. Я хочу, чтобы ты в деталях рассказала мне, как это было.
Мы уже закончили заниматься любовью, приняли душ, вернулись в постель, но член Джона тотчас снова поднялся. Во время секса Джон заставил меня выкрикивать имя Брема.
— Назови его имя, — говорил Джон. — Я хочу услышать, как ты его произносишь, когда буду кончать.
Я сказала: «Брем», и в тот же миг увидела над собой его лицо и услышала слова: «Помни, детка, ты вся моя».
Как же так, недоумевала я. Любовник ревнует и жаждет безраздельно владеть мной, а муж раздает меня направо и налево. Я произнесла его имя еще раз, Джон со всей силой и страстью вошел в меня и кончил.
Некоторое время спустя он притянул меня к себе и спросил:
— Ты сказала ему, что хочешь привести его сюда? Что хочешь трахаться с ним в нашей священной брачной постели?
Джон говорил и насмешливо, и серьезно, и его сарказм больно резанул мой слух.