— Я только что пролился прямо тебе на лицо, кончил в ваш прекрасный рот, миссис Сеймор.
— Брем, — произнесла я, как только ко мне вернулся дар речи. — Брем… — И никак не могла придумать, что сказать. Все вокруг плыло как в тумане — странном и серебристом. Стопка журналов в углу. Ваза с сухими цветами на каминной полке. Восточный коврик с геометрическим рисунком и размытыми очертаниями. Издалека доносилось завывание сирены «скорой помощи», прокладывающей себе дорогу. Для кого-то обычный день.
— Брем, ты еще здесь?
— Ну да. Я здесь.
Я откашлялась, поплотнее прижала к уху трубку и сказала:
— Мне надо с тобой поговорить. Надо все это заканчивать.
— Нет.
— Да.
— Сколько времени тебе понадобится, чтобы привезти сюда свою хорошенькую попку?
Затем раздался сухой щелчок мобильника. Он отключился.
Я пыталась вернуться в прежнее состояние. Сварила кофе. Принялась за книгу о Вирджинии Вульф. Отложила ее. Ушла подальше от телефона, боясь, что он зазвонит. С чашкой кофе, из которой еще не отпила ни глотка, вышла на заднее крыльцо. Книгу с собой не брала. Сошла с крыльца на траву. Она оказалась влажной.
Где-то вдали, видимо у Хенслинов, мычали коровы. На клене без умолку пронзительно верещала настырная птичка, изливая поток звуков, выражавших недовольство и волнение. Должно быть, гнездо где-то рядом. Гонит меня от него. Я не видела ни птички, ни ветки, с которой она мне грозила, потому что дерево было покрыто удивительно густой молодой листвой. И вдруг я поняла, что звук вообще-то исходит из моей груди.
Это верещала не птичка. Это трепыхалось мое сердце.
Я вернулась на крыльцо.
Поставила чашку.
Взяла телефонную книгу, нашла фамилию Томпсон, водя пальцем по строчкам, отыскала адрес Гарретта. Он ответил после первого гудка.
— Гарретт, мне надо с тобой поговорить.
— О чем, миссис Сеймор?
Где-то рядом с ним играла музыка. (Гендель? Неужели? Он слушает «Мессию»?)
Я не смогла сказать, что хотела. Не смогла даже упомянуть Брема, не то что объяснить случившееся. Вместо этого перевела дух, сглотнула и произнесла:
— Чад приехал из Калифорнии, Гарретт. На этой неделе мы хотим пригласить тебя на ужин.
— Хорошо, — он произнес это так, будто я давала ему инструкцию. — Когда, миссис Сеймор?
Ближе к полудню Чад въехал во двор на «эксплорере» Джона. Я слышала, как шуршит и скрипит гравий под колесами. Завизжали тормоза, он остановился. Судя по звуку, сбросил ботинки на заднем крыльце.
— Мам, ты дома?
С утра я приняла душ, оделась в розовую майку и выцветшие джинсы. Заправила постель. Потом ничего не делала, только валялась, пока утро не сменилось днем и я не вспомнила, что скоро они вернутся. Тогда я поднялась, пошла на кухню, отмерила в миску муку и воду — надо хотя бы хлеб испечь.