— Шерри? Ты здесь?
— Да, здесь.
— Ты меня все еще любишь?
— Кто она?
Спросила, как будто это имело значение. Можно подумать, его ответ сообщит мне нечто важное, что все изменит, внесет в происходящее смысл и разумность. Что за ерунда. К тому же я отлично знала, кто это был.
— Сью. Это была Сью.
Я опять посмотрела на мокрое пятно на потолке. Оно имело форму циферблата. Правда, без стрелок.
— Шерри?
— Да.
— Шерри, разве ты не знала? Я никогда не говорил тебе об этом, потому что не видел смысла. Но не сомневался, что тебе все известно. Она же бушевала. Требовала, чтобы я тебя бросил. Говорила, что все тебе расскажет. Она… Я… Я считал, что ты все знаешь, но простила меня. Простила нас обоих.
— Я ничего не знала.
На этот раз по дороге в номер я осмотрела этаж внимательнее. Оказалось, геометрическая форма рисунка не была бессистемной. Мелкие детали складывались в определенный узор, который, опустившись на четвереньки, можно было угадать. Я знаю, я смогла бы.
Но не стала этого делать.
Вместо этого на мгновение облокотилась на стену и постояла, разглядывая ковер.
Вся моя жизнь пронеслась перед глазами и исчезла в глубинах коридора.
Вся моя жизнь унеслась, как сладкая лживая мечта.
Когда мы пришли, отец у себя в комнате спал на стуле: подбородок опущен на грудь, изо рта стекает ниточка слюны. Я не сразу заметила, что он привязан к стулу ремнями — один через грудь и два на запястьях. Первым это обнаружил Чад:
— Боже мой! Что это, черт возьми?
Отец проснулся. Его взгляд скользнул мимо меня, сфокусировался на Чаде. Он уставился на внука, разинув от удивления рот. Приятно удивлен или шокирован?
— Папа, — сказала я, сжимая его запястье, но он даже не посмотрел на меня. Он не отрывал глаз от Чада, который опустился около него на колени и начал распутывать ремни на левом запястье. Когда рука освободилась, отец потянулся к Чаду и коснулся его лица.
— Привет. — Чад смотрел на него с нежностью. — Как дела, дедушка?
— Робби! — произнес отец, пробегая пальцами по лицу Чада.
— Нет, папа. Это не Роб. Это твой внук. Чад.
— Сынок… — На меня он по-прежнему не смотрел и не слушал, что я говорю. — Мой мальчик. Как ты? Где ты был, Робби? Куда ты пропал?
— Я был в колледже. Я скучал по тебе, дедушка.
— В колледже? — Отец откинулся назад, словно хотел разглядеть Чада получше. — Ну, и как там у тебя? — По его лицу зигзагами покатилась мутная слезинка. Он всхлипнул. — Я тоже скучал по тебе, Робби. Я так скучал!
Я достала из прикроватной тумбочки салфетку — вытереть слезу, а заодно и ниточку слюны, вытекшую изо рта.