Ужинали мы поздно — Джон по пути домой застрял в пробке. Уже стемнело, но шторы мы не задергивали. Муж и сын лакомились приготовленным мною цыпленком с рисом, я смотрела на них и думала: любопытно, как эта сцена выглядит со стороны. Допустим, прохожий заглянул бы в наше окно — что он увидел бы?
Дружное семейство за обеденным столом.
Почти взрослый сын.
Родители. Давно и прочно женаты. Довольны собой и своим браком.
Со вкусом обставленный дом. Еда на столе. Непринужденная беседа. Обычная мирная жизнь.
Я попыталась взглянуть на себя глазами предполагаемого соглядатая. Наверное, сделав определенное усилие, можно действительно поверить, что это и есть моя нормальная жизнь. Но кто сказал, подумала я, что иллюзия благополучного существования должна быть менее убедительной, чем реальность? Я так пристально смотрела в окно, что мне вдруг показалось, там и в самом деле мелькнул чей-то силуэт. Чье-то лицо прижалось к стеклу. Краткий миг — и оно исчезло.
Я судорожно вздохнула. Джон и Чад одновременно взглянули на меня.
— Что там еще? — спросил Чад, обращая взор к окну у меня за спиной.
Он не стал дожидаться, пока я отвечу:
— Может, шторы задернуть?
И решительным жестом потянул занавески.
После ужина Чад пошел к себе проверить электронную почту. Я встала убрать со стола.
Потянулась за тарелкой Джона, и тут он перехватил мое запястье:
— Позволь мне помыть посуду, Шерри. Пожалуйста.
Я отдернула руку и сказала:
— Нет.
— Но когда, Шерри? Когда я снова смогу говорить с тобой? Когда я смогу обнять тебя?
— Не знаю.
Утром, когда я проснулась, Джон уже уехал. Я долго сидела на краю кровати. На крыше опять слышалась какая-то возня. Может, в разоренное гнездо успело вселиться новое беличье семейство? Действительно, зачем строить собственное жилище, если есть пустующий дом? Да нет, вряд ли.
У животных чувства развиты намного лучше, чем у людей. Они бы почуяли запах беспощадной жестокости, исходивший от старого гнезда. Если на крыше появились другие белки, они должны начать все сначала. Я вдруг вспомнила, что пора будить Чада и везти его на работу. Вчера вечером я выстирала его футболку, достала ее, еще немного влажную, из сушки и положила ему на кровать, пока он отвечал на электронные письма.
— Кому пишешь? — поинтересовалась я.
— Офелии, — ответил он, не отрывая взгляда от экрана компьютера.
Я отправилась спать. Даже из-за закрытой двери до меня еще долго доносилось мягкое щелканье клавиатуры.
Ровно в восемь утра я сверила часы, встала, накинула халат и пошла будить Чада. Как ни странно, в комнате его не оказалось.