— А если он не уйдет?
«Уйдет, уйдет как миленький, а то я его не знаю! Он всегда сам в гущу лезет, и ваш сектор не будет исключением. Я жду глеон, а ты жди хороших новостей. Думаю, Родин после отгрузки глеона и стандарт не протянет. Понял?»
— Понял, я понял!
— И что же вы поняли? — Головин спросил с порога.
Раскаленная игла покинула висок. Солт выдохнул и собрался:
— Прошу прощения! — он с широкой улыбкой вышел из-за кресла, — Личные проблемы, знаете, какими нетерпеливыми бывают эти женщины. Прошу проходите!
— Знаем, знаем, — поддакнул белобрысый, который просочился вслед за Головиным.
— Чем я могу вам служить? — Солт просто излучал уважение и радушие.
Головин посмотрел на него мрачно:
— Многим. Для начала хочу предупредить, не умерите свои аппетиты, оторву голову.
— Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого! — сверкнул глазами Илорин и сложил руки на груди.
— Ладно, — смягчился Головин, — вашей местечковой вознёй мы озадачимся позже. А пока нужно навести порядок с контрабандой этой дряни. Где начальник вашей службы безопасности?
— Скоро будет! — фыркнул Солт, — Может чаю или чего-то покрепче?
— Обойдемся! — рявкнул Головин и уселся в президентское кресло, — Всю информацию по базам.
Столько металла было в голосе, что Илорин не посмел ослушаться. В ожидании Комлина, Головин молча просматривал полный доклад. Марк с интересом осматривал кабинет, то и дело, попадая в поле виртуального экрана, от чего изображение шло волнами.
Боль уже привычный спутник вернулась. Солт, покрывшись испариной, еле выполз на балкон, чтобы не вызвать подозрений.
— Что? — прошептал он.
«Прибыл?»
— Да.
— Один?
— Нет, с каким-то белобрысым.
— «Псы» с ним?
— А я почём знаю! — возмутился президент, — Он мне не докладывался!
«Тише! Запомни: ровно через стандарт после того, как ты отрубишь переместители, Родин скончается. Не отключишь, будет жить, пусть как растение, еще очень долго. Это страховка на тот случай если решишь взбрыкнуть».
«Сволочь!» — подумал Солт.
«Возможно, — ответил голос, — но и ты не лучше».
— А здесь красиво! — Марк тихонько вышел на балкон и стал рядом с президентом.
Илорин вымучено улыбнулся, превозмогая боль.
— Вам нехорошо? — спросил белобрысый, участливо улыбаясь, — Что-то вы неважно выглядите.
Солт хотел его послать куда подальше, но не смог губ разжать, просто стоял, вцепившись в перила, молясь, чтобы эта сволочь наконец-то убралась из его головы, а Головин ничего не заметил.
— А разве вы не знаете, что нельзя терпеть головную боль? — спросил Марк.
«Кто это?» — спросил голос.
Солт не успел ничего ответить. Раскалённую спицу начали медленно вынимать из виска. Илорин стоял и еле сдерживался, чтобы не завыть. Пот градом катился с покрасневшего лба. Медленно, медленно, а потом голос чертыхнулся и мучение разом закончилось, будто и не было боли.