Она уселась ему на грудь. Потом оглянулась по сторонам, кого-то выискивая среди глеомов.
— Грегор!
К Лерре протиснулся высокий худощавый парень в красном спектрале. Она протянула ему свой любимый клинок:
— Раскали.
Он послушно взял железку, подержал в ладонях лезвие, когда оно приобрело красный цвет, осторожно вернул обратно.
— Держите крепче! — приказала Лерра, — Голову!
Один из волосатиков зажал между колен зубастую башку прежде, чем Ник успел вцепиться и откромсать кусок от его колена. Зорин еще пару раз дернулся, но теперь не то, что вырваться, пошевелиться не получилось. Он тихо заскулил.
Лерра раздвинула веки на правом глазе, чтобы парень не моргнул, не дай бог и кольнула спектрал раскаленным острием, не сильно так, лишь слегка коснувшись спектрала.
Боль, пронзившая глаз Ника была настолько сильной, что он просто взвыл, с неимоверной силой дернулся, захрустели кости. В мгновение ока разбросал сидевших на нем в разные стороны, но когда вскочил на ноги, боль уже прошла. Зорин заморгал будто соринка в глаз попала. Одинокая черная слезинка скатилась по деформированной щеке, к глазу зрение вернулось, а с ним и сознание. Злость и бешенство отступили. Парень вспомнил: где он и кто вокруг. На такт замер. И тут же получил удар под колено.
— Идиот! — вопила Лерра, снова кучей с глеомами наваливаясь на него, — Мы тебе помочь хотим! Хочешь снова видеть — лежи, терпи и не дергайся! Понял?
Скрученный по рукам и ногам Ник рассеянно заморгал. Лерра снова оседлала его и занялась левым глазом.
— Что за хрень? — вырвалось у нее, когда от раскаленного железа, спектрал не вытек слезой, а постепенно впитался в глазное яблоко.
— Не знаю, — пробормотал Ник, с трудом ворочая раздвоенным языком.
На этот раз боли не было и зрение вернулось мгновенно.
До Лерры только дошло, что придурошный, с которым так много возни, заговорил.
— Ты очнулся? — спросила она недоверчиво, придерживая на всякий случай клинок у его горла.
Ник пару раз моргнул, судорожно сглотнул и ответил:
— Наверно…
— Громить ничего не будешь?
— Нет, — прошипел Зорин.
— Тебя можно отпустить?
— Да…
— Уверен?
— Да не буду я ничего громить!
Девушка убрала нож от горла, потом медленно слезла с Ника. По взмаху ее руки волосатики и своны отпустили его руки. И только огромная красная змея лежала, все еще обнимая, его ноги. Лерра ее легонечко пнула:
— Отвали, Мари. Дай ему хоть в себя прийти.
Та недовольно прошипела:
— Ну, вот так всегда! А он мне понравился.
Ник уселся. На уровне его зубастой физиономии замерла голова этой красной Мари.
— Хороший маль…шик, — прошипела она, лизнула его по щеке, развернула кольца и уползла прочь.