— Открывай!
— Ладно, ладно, — седой примирительно поднял руки.
Сейчас очнувшись, бывший действер мог бы на равных сцепиться с Брайбером, но принесло бы это ему выгоду. Пальцы быстро набрали нужную комбинацию. Еще такт и щелкнули застежки. Он отбросил крышку и заглянул внутрь.
— Ни хрена себе! Баба! — выдохнул седой, — Растешь нытик.
— Отвали! — Симони отпихнул его с пути.
Ирон пожал плечами и отошел в сторонку. Брайбер залез в ящик и вытащил оттуда потерявшую сознание, перемазанную той же синей гадостью Мелану. Он осторожно посадил ее около ящика.
— Эй, — он тихонечко потрепал за плечо.
Девушка застонала, но глаза не открыла.
— Мелана, очнись! — он слабо хлопнул ее по щеке.
— Да хлопни сильнее, — посоветовал Ирон, — Что ты с ней носишься, как с хрустальной?
— Заткнись!
— Ладно, ладно не кипятись, а то взорвешься.
Мелана снова застонала и, наконец, открыла глаза. По мере того как сознание и зрение к ней возвращались, брови ее собирались в домик.
— Что происходит? В каком вы виде, действер?
Склонившийся к ней, растрепанный, в дырявых шортах, в порванной и измазанной в синюю слизь и в кровь майке, с лицом покрытым той же синей гадостью действер представлял живописную картинку. Как контраст, за его спиной затянутый в спектрал Ирон в полном порядке. И все это на фоне хрустального неба и золотых барханов.
— На себя посмотри, — проворчал он и начал одергивать на себе майку.
Симони протянул ей руку предлагая встать.
— Что здесь происходит? Что он тут делает? Где мы? — руку она не приняла.
— Сейчас мы у него и спросим, — он повернулся к Ирону, сжав кулаки, — Ну?
Седой стоял скрестив на груди руки. Он держал паузу.
— Чего молчишь?
— Собственно не знаю, что сказать, — говорил он тихо, но внятно.
— То есть? Хочешь сказать, тебя тоже скрутили как нас и сюда притащили?
— Нет, я не хочу говорить ничего подобного, — Ирон опустил руки, — Не нашлось еще тех, кто бы смог меня упаковать. Это я вас упаковал, что разве не понятно?
— Тварь, ты еще так спокойно об этом говоришь?
— Тише Брайбер, — начала девушка.
Она была слегка не в себе, поэтому ее притворная кривизна и кособокость еще не появились.
— Давайте послушаем, что он скажет.
— Удавить падаль! — выдохнул Брайбер.
— Руки коротки, — отбрил Ирон.
Ему никогда не нравился Симони, и это чувство было взаимным со времен совместной службы.
— Это, между прочим, я вас открыл, а мог бы и оставить в гробах.
Мелана все еще сидела и щурилась:
— Думаю, у вас не было другого выхода.
Ирон сморщился, в ее словах была правда:
— Да уж! Мы теперь с вами в одной лодке.
— Я с тобой… — начал Брайбер.