И вот наконец мучительные три дня неопределенности закончились. Девушка поняла это в ту минуту, когда ее глаза встретили такой долгожданный, ясный и осмысленный взгляд рыцаря, защитившего ее жизнь и честь.
— Если я выжил, значит, яд был не на лезвии, а только в словах Заноби. — Донато улыбнулся и даже попытался приподняться, но Тимон его тотчас удержал со словами:
— Лежи, ты слаб еще. Благодарение Богу, что хоть выжил, но силы тебе еще придется восстанавливать.
Лекарь послал послушника на кухню, чтобы оттуда принесли раненому бульон, вареное мясо и фрукты.
А через минуту за дверью раздался капризный голос хозяйки дома, и скоро она сама появилась на пороге.
— Ты мне нужен, Тимон, — объявила супруга Эраста лекарю. — Я мучаюсь от головной боли, приготовь мне бальзам для растирания висков. Я вижу, раненому уже лучше, так что тебе тут необязательно дежурить, пусть с ним девушка посидит, — она кивнула на Марину.
Лекарь вышел, Донато с Мариной остались в комнате вдвоем. Он улыбнулся ей и попросил:
— Сядь возле меня.
— Охотно, синьор. — Она присела на край кровати.
— Марина, после стольких испытаний, пережитых вместе, мы уже можем обращаться друг к другу на «ты». — Он взял ее за руку. — Ты согласна?
— Не знаю, удобно ли это. — Марина почувствовала, как он сжал ее пальцы, и невольно ответила на это пожатие. — Впрочем, я согласна.
— Ты ведь не уедешь отсюда, пока я не окрепну и не стану таким, как раньше?
— Конечно, обещаю.
— Мы потом вместе поедем в Кафу, ведь так?
— Но отец Панкратий говорил, что пока это опасно, вас… тебя могут обвинить в убийстве Заноби.
— Ну, тогда я поеду немного позже, когда будет безопасно. Но к той пещере… к тому месту силы ты ведь меня проведешь?
— Да, как только вы… ты окрепнешь.
— Кстати… — Он слегка нахмурился. — Я, наверное, в бреду что-то говорил о пещере и еще о чем-нибудь таинственном?
— Да, ты говорил о каких-то сокровищах, о чаше, о морской деве. Я решила, что речь идет о Чаше Грааля и священных реликвиях. Я и отцу Панкратию так пояснила. Я ведь читала о рыцарях, которые по всему свету ищут духовные святыни.
— Все правильно, дитя мое. — Донато улыбнулся. — В прошлом веке таких рыцарей было немало, теперь же почти не осталось. Но я готов быть последним из них. А морской девой я назвал тебя. Ведь твое имя — Марина — на латыни означает «морская». И моя жизнь связана с морем. В нашей семье из поколения в поколение передавалась легенда, будто основателем рода Латино был некто Маритимус — человек, приплывший в Рим из-за моря. И кажется, это было Понтийское море.