Генуэзец вдруг остановился перед девушкой и, цепким взглядом впившись ей в лицо, спросил:
— Значит, это правда, что ты где-то там в горах обрела особую силу? И тебя нельзя обижать?
Марина молчала и прямо смотрела в маленькие колючие глазки Заноби. Она собрала всю свою волю, чтобы не дрогнуть и первой не отвести взгляд. Почувствовав ее внутреннее сопротивление, генуэзец невольно заморгал и поспешил задать следующий вопрос:
— Значит, все мужчины, которые возьмут тебя насильно, погибнут? Или только первый — тот, кто лишит тебя невинности?
Губы девушки едва шевельнулись, когда она с мрачным и непроницаемым видом ответила:
— Все. Но первый — это уж точно.
Заноби хмыкнул и, задумавшись на несколько мгновений, вдруг объявил Марине:
— Здесь тебя никто не обидит, оставайся на ночлег и будь спокойна. За себя и своих людей я ручаюсь.
Девушка не успела удивиться неожиданной приветливости генуэзца, как в хижину вернулись трое его слуг, оттащивших на дорогу бездыханное тело четвертого.
— Дело сделано, господин, — отряхивая руки, сказал тот, что был, судя по всему, доверенным человеком хозяина.
— Хорошо, Ингилезе, — кивнул Заноби и, подойдя к помощнику, что-то быстро ему прошептал.
Марина оглянулась на Донато, словно ища у него поддержки, и он ей слегка улыбнулся.
— А теперь все укладывайтесь на ночлег, — скомандовал Заноби. — Надо выспаться, чтобы завтра с утра начать поиски знахаря. Для синьорины есть место в углу за занавеской, а остальные пусть лягут где придется. Выпьем на ночь вина, чтобы лучше заснуть.
Пока Ингилезе разливал вино по кружкам, а двое слуг суетились вокруг стола, на мгновение заслонив собой господина, Донато успел шепнуть Марине:
— Не пейте вина.
Она насторожилась, но не подала виду; напротив, всячески старалась подчеркнуть, что совершенно спокойна и от усталости засыпает на ходу.
— Возьмите, синьорина. — Ингилезе с учтивым поклоном протянул ей полную кружку.
— Не надо, я не пью вина, в нашей семье это не принято, — сонным голосом пробормотала Марина и зевнула, прикрывая рот рукой. — Если прямо сейчас не лягу спать, то свалюсь с ног…
Она нетвердым шагом направилась в отгороженный занавесками угол, где стоял топчан, и легла, не раздевшись и не разувшись. Со стороны могло показаться, что девушку мгновенно сморил сон. На самом же деле она решила как можно дольше бороться с дремотным забытьем и прислушиваться к окружающим звукам.
Заноби, слегка приподняв край занавески, взглянул на Марину и вернулся к столу.
— Эта и без вина уснула, как сурок, — пробормотал он в сторону Ингилезе, затем обратился к Донато: — Выпей и ты с нами. Если уж Симоне водит с тобой дружбу, то и мы к тебе отнесемся по-приятельски.