— Вход в нее такой незаметный, он похож на тень от выступа скалы, и я обнаружила его случайно. Это действительно было как чудо, которое помогло мне спастись.
— И вы запомнили дорогу к той пещере? Она находится отсюда на юго-запад?
— Да. Я хорошо запомнила и дорогу, и местность. Они словно нарисованы у меня в голове.
— И вы могли бы мне их показать?
— Охотно. Как только будет случай…
— Зачем же нам ждать другого случая? — с некоторой поспешностью заметил Донато. — Ведь мы сейчас как раз направляемся в ту сторону. Почему бы по дороге на Солдайю не побывать в пещере? Может, магическое место придаст нам новых сил.
— Ну… как вам будет угодно, — немного растерялась Марина. — Боюсь только, что в темноте опасно ехать к тому месту, там с одной стороны — скала, а с другой — пропасть.
— Значит, остановимся где-то по дороге, дождемся утра. Рассвет уже не за горами.
— По дороге есть одно греческое селение, очень маленькое — скорее даже хутор. Но не знаю, пустят ли нас на ночлег.
— Поехали вперед, а там посмотрим.
Марина не стала возражать, во всем полагаясь на своего загадочного спутника. Она ехала рядом с Донато по ночной дороге и думала о нем: «Нет, он не такой, как многие другие латиняне — алчные торгаши и проходимцы, для которых нет ничего высокого, святого. Он даже словом не намекнул о награде за мое спасение, но, напротив, интересуется такими духовными вещами, как места силы».
Задумавшись, она невольно вздохнула, и Донато тотчас обратился к ней:
— Вы устали, синьорина? Или, может быть, вам плохо?
— Нет, просто не по себе после всего, что произошло. Еще никогда не приходилось видеть так близко кровь, смерть… И печальные мысли одолевают. Мне-то удалось спастись от татар, а вот мои слуги… что с ними? Кто бы мог подумать, что охотники за людьми окажутся так близко?
— Да, чаще они привозят пленников из других земель, а в Таврике продают. Но некоторые особо жадные охотятся и на местных. Симоне рассказывал, что здесь появился какой-то дикий татарин Хаким, который даже беям не подчиняется. Скорей всего, на вас напали разбойники из его ватаги.
— И Заноби упоминал Хакима. Наверное, они связаны между собой. — Марина немного помолчала, искоса поглядывая на Донато. — Татары бы не превратили Кафу в невольничий рынок, если бы им в этом не помогали итальянские купцы и корсары. Я слышала, что на вашей родине, в Италии, много просвещенных людей, они сочиняют стихи, пишут картины, поклоняются всему прекрасному. Отчего же к нам в Таврику попадают совсем другие люди?
— Но разве все знакомые вам итальянцы лишены благородства?