— Си, всё когда-нибудь случается впервые, — сказала я. — И нередко, так уж идут дела, это случается в моём Замке.
— Ми, но это ещё не всё. Три недели назад показатели были гораздо лучше. Лейкоциты были тогда почти в норме…
— Да, вижу. Симптомы ГГА обычно проявляются между третьим и шестым месяцами. Должно быть, мама Джей Ди заметила что-то, запаниковала…
Мы стояли над его кроваткой, два беспомощных ангела в белом. Сара — очень хороший врач, она сделала, что могла: инъекции АДА для частичного восстановления иммунных функций, уколы фактора переноса и экстракта зобной железы, даже генную терапию… Я чуть ли не глазами видела, как меркнет под воспалённой кожей ребёнка юная, слабенькая искра жизни.
— Если бы только найти семью, — сказала я. — Гаплоидентичный трансплантат костного мозга мог бы…
— Мы пытались, — ответила Сара. — Я посылала запрос в Хэйо. Там даже родителей не могут найти, не то что близнеца. Никто не знает, в каком городе их искать. Ребёнок может быть откуда угодно, хоть из Ниневе…
— Ну, это вряд ли.
Это вряд ли, потому что в Ниневе такое дело — преступление. Ли Дэйнс что-то такое мне рассказал, жаль, не помню деталей. Бросить больного ребёнка, не предоставив врачам всей требуемой информации… Я не уверена на все сто, но, кажется, в Ниневе это преступление. Серьёзное.
— Он долго не протянет, правда?
Сара покачала головой.
— Даже если генная терапия увеличит сопротивляемость, шансов почти нет. Достаточно одной инфекции — аденовируса, кори, ветряной оспы, гриппа — и всё, Джей Ди конец.
Я протянула руки и подняла умирающее дитя. Медсестра было дёрнулась, и я сказала:
— Тсс…
Я пошла к окну, и она молча покатила вслед капельницу. Джей Ди спокойно лежал у меня в обьятиях, как будто там и было его место. Как будто бы он — моя кошка или мой сын. Крошечный красный носик чуть-чуть подрагивал. Стеклянная стена Северной башни открывала безумный вид на внутренние дворы, на сады, нежные облака розовых, жёлтых, белых цветов.
А в нашем городе цветы необычайной красоты…
Настал ещё один апрель, а у меня нет времени выйти в сад, посидеть, почитать, надышаться и нагуляться среди цветов. Моя больница — настоящий город, самостоятельная административная единица, лишь номинально принадлежащая к Хэйо. Я — повелительница Замка. Я королева.
Когда умерла моя первая пациентка, мне было четырнадцать лет. Я проходила практику в Замке под началом моего отца, тогдашнего главврача. Стоял январь. Земля и сад покрылись серебристой ломкой наледью. У миловидной пожилой дамы обнаружили раннюю стадию рака, и она отказалась от лечения. Я попыталась её переубедить.