– Нет, – прошептала она. – Он сказал, что для него это чересчур. Ему нужно переждать.
Ее брови сошлись в преувеличенно трогательном смятении.
– Заявил, что ему нужна минута. – Анна непонимающе повела плечами.
Я закрыла глаза и поняла: наша кодовая фраза… Ему понадобилась передышка от меня. Насколько сильно я уязвила его теперь? Достаточно, чтобы он в конце концов стал меня избегать. Невзирая на пронзительное одиночество из-за того, что я оттолкнула обоих, меня грела мысль о его чувствах, которых хватало для верного пребывания поблизости.
Голос сестры заставил меня поднять веки. На сей раз Анна говорила совершенно серьезно.
– Но все же, Кира, о чем ты думала, когда закрутила с двумя? – Серьезность на миг исчезла, и ее губы дернулись в кривой улыбке. – Разве Джон и Тай ничему тебя не научили?
Я улыбнулась, вспомнив ее недолговечный любовный треугольник, а после подумала о своем и нахмурилась.
– Анна, у меня этого и в мыслях не было. Я просто… – Тяжело вздохнув, я закончила: – Меня накрыло.
Она притянула меня к себе и поцеловала в голову.
– Какая же ты дура, Кира. – Я отпрянула в нескрываемом раздражении, и Анна весело ухмыльнулась. – Не надо стрелять в гонца с дурными вестями. Ты сама знаешь, какую кашу заварила. – Подчеркивая сказанное, она прикоснулась к моему черепу.
Меня затопило покорство, и я снова закрыла глаза.
– Знаю… Дура и есть.
Слезы потекли, и Анна стиснула меня в объятиях.
– Ну-ну, все равно ты моя маленькая сестренка, и я тебя люблю. – Я плакала у нее на плече, а она вздыхала. – Говорила же я тебе: занимайся книжками, а не людьми. Люди не твое ремесло.
«Сказала Королева Разбитых Сердец», – подумала я не вполне справедливо.
Анна, как будто подслушав мои мысли, отстранилась:
– Я не ролевая модель, конечно, но хоть ничего не обещаю парням. А ты наобещала им обоим, разве нет?
Кивнув, я закрылась руками, сраженная чувством вины и горем. Анна погладила меня по спине:
– Все хорошо… Все утрясется. Ты просто еще молодая. Молодая и неопытная, а Келлан чертовски горяч.
Я чуть напряглась и посмотрела на нее, мотая головой. Она разжевала:
– Я знаю… Все было серьезнее. Я заметила его слабое место – меланхолию, боль, которую он прячет, надрывность музыки. Думаю, он довольно глубок. И чувствителен, перед таким черта с два устоишь.
Вздохнув, я приникла к ней, счастливая тем, что она хотя бы поняла: дело было вовсе не в его внешности. Гладя меня по спине, Анна снова шепнула, что все устроится. Мы долго молчали, пока она не отстранилась со вздохом и не покачала головой на подушке.
– Как же ты, небось, меня ненавидела, когда я приехала. За шашни с Келланом.