Когда позже я думала, что мы делали с Эдгаром и как смеялись, вспоминала наши ужины и разговоры о Жубере, я поняла, что у нашего романа есть ясный и захватывающий сюжет, своя история, и она тоже часть его жизни, как фамильное серебро является частью чьей-то жизни. И тогда ко мне возвратилась надежда.
Но тогда, с Шарлоттой, я чувствовала, как во мне поднимается негодование. Неужели я не могу постоять за себя? Разве американцы разучились бороться? Нет, Сюзанна и его жена не запугают меня, я не сдамся. И в то же время я думала: ты с Ума сошла, еще ничего не случилось, успокойся.
Я переменила тактику.
— Месье Коссет — выдающаяся личность, — говорила я. — Знаешь, я часто хожу на собрания, где он выступает. Надеюсь, никто не найдет в этом ничего предосудительного. Я считаю, что он — единственный человек, которого заботит судьба Боснии. По его мнению, Франция должна немедленно вмешаться и США тоже…
Шарлотта удивленно смотрела на меня, подыскивая английские слова. Что она несет? Молчание затягивалось.
— Мы еще не знакомы с мадам Коссет, может, только Рокси с ней встречалась, — продолжала я. — Я восхищаюсь твоим дядей месье Коссетом.
— Она будет там в воскресенье, — повторила Шарлотта. — Moi[125], я еду в Лион. Жаль, что не успею познакомиться с твоими родителями.
Я мысленно кричала: «Я люблю его! И никому его не отдам!» — но вслух сказала:
— Мне будет приятно познакомиться с твоей тетей.
Настала суббота, и мы с Рокси предложили родителям совершить вылазку на Блошиный рынок. Рокси обожала пастись среди торговых рядов, а у меня были там дела, о которых я никому не хотела говорить. Я все еще надеялась купить хорошую фаянсовую вещицу и сделать Эдгару рождественский подарок. План этот теперь отдавал горечью. Я представляла, что преподнесу ему презент после того, как он скажет, что мы больше не увидимся. Прощальный подарок и вечное напоминание о прошедшей любви.
Оказалось, что среди намеченных Марджив дел одно из первых мест занимало посещение Блошиного рынка. У нее был нескончаемый список вещей, которые просили привезти знакомые в Санта-Барбаре. Честер не любил таскаться за покупками, но проявил добрую волю и поехал с нами. В метро очень неудобно ехать с Женни и ее коляской, поэтому мы погрузились в автобус. У всех было приподнятое настроение, сопутствующее путешествию в удивительный мир, где продают и покупают все, что ни есть на свете, — барабаны, bijoux[126], джинсы, африканские диковины, фарфор, целые комнаты деревянной обшивки, содранной со стен старинных замков.
Рокси убеждена, что 24-й — самый лучший автобусный маршрут в мире. Он начинается на площади Согласия, потом автобус поворачивает на восток и проходит между набережной Сены и Лувром.