— Причем говорят это таким тоном, как сказали бы: «В конце концов, это были только собаки», — жаловался Роджер. Он никогда не считал, что принадлежит к какой-то нежелательной социальной прослойке, и был уязвлен до глубины души. — Я знал, что адвокатов не любят, но чтобы так…
Лично я сказала бы, что, помимо запрета на оружие, ему стоит попытаться через коллегию адвокатов воздействовать на общественное мнение, а может быть, даже присмотреться к профессиональной этике своих коллег. Но это не пришло ему в голову.
Каждые два-три месяца Джейн и Роджер летят в Санта-Барбару провести уик-энд с Марджив и Честером. Сами они останавливаются в отеле «Мирамар», а Фрица подкидывают деду с бабкой. Представьте себе обсаженную пальмами улицу, вдоль которой стоят невысокие саманные дома с бурыми черепичными крышами, грохот океанского прибоя, перекрывающий городские шумы, хриплые крики чаек, запах цветов, соли и масла, на котором жарят тортильи. Санта-Барбара красивее, чем Майами в штате Огайо, и более внушительна, чем ее заносчивый, застланный туманом и бензиновыми выхлопами сосед Лос-Анджелес. Городу нравится считать себя хранителем традиций благоразумия и честных состояний, которые воплощаются в старинных, нередко бесподобных по своей красоте особняках испанского стиля за толстыми саманными стенами и причудливыми чугунными оградами. Значительную часть населения составляют мексиканцы, которых не часто увидишь в сериале «Санта-Барбара».
Когда папа с Роджером и мной переехал сюда — это было, когда он женился на Марджив, с которой познакомился во время пешего путешествия, организованного клубом «Сьерра» (почти так же, как позже Рокси познакомилась с Шарлем-Анри), — так вот, когда мы переехали сюда, Санта-Барбара казалась мне верхом человеческих мечтаний. Очарование тропиков, покачивающиеся на ветру пальмы, старинная испанская архитектура, словно несущая в себе отзвуки прошлого величия и причастности к истории и культуре (художественный музей, комитет по защите природы, симфонический оркестр, и всего два часа езды до зала Дороти Чэндлер в Лос-Анджелесе, где играют пьесы и дают оперные спектакли заезжие труппы). Даже нефтяные платформы по вечерам манили, как далекие таинственные острова. Я полюбила влажный солоноватый ветер, и благопристойность городка была близка моему среднезападному сердцу. В то же время меня тянуло к темнокожим служанкам и садовникам, собирающимся у автобусных остановок, к мальчикам и «травке» в школе. Мне даже понравилось, как здесь в обязательном порядке исправляют неправильный прикус, что в Огайо делается сравнительно редко. Парадоксально, но факт: я была диковата во многих отношениях, а моя новая сводная сестра Роксана, всю жизнь прожившая в Санта-Барбаре, была образцом среднезападной барышни — благоразумной, трудолюбивой и благопристойной.