— Верно, я и сама знаю. С одной стороны, было бы здорово, если бы Рокси жила дома, и Женни, и маленькая. А с другой — так интересно, что внучки живут за десять тысяч миль от тебя и даже не говорят по-английски.
— Почему бы тебе не погостить там? Многие хотели бы, чтобы у них был такой предлог, как внуки во Франции.
— Плохо, что я мало буду видеть Женни и маленькую, когда она появится, — упорствует Марджив.
— Это еще не причина, чтобы Рокси порвала с их отцом, — говорит Честер. — Кроме того, нам, наверное, придется материально помочь им.
Марджив удивленно смотрит на мужа: он что, шутит? Но Честер вполне серьезен.
— Я и сама подумала, что нам надо оплатить адвоката, — соглашается она. — Во Франции, думаю, найдутся хорошие профессионалы. Ты кого-нибудь знаешь, Джейн?
— Все лаканианцы, сторонники парижской школы фрейдизма. — В голосе у нее сомнение.
— А вы знаете, что «Святая Урсула» Рокси может быть довольно ценной вещью? По крайней мере сейчас, когда в Гетти готовят экспозицию «Источник света: школа Латура». Собирают работы того периода, именно те, где человек или предмет освещается источником света, находящимся на самой картине. Не то что, например, у Вермера — светом из окна или источником вне холста.
— В Гетти хотят получить «Святую Урсулу»?
— На время. Изабелла могла бы привезти ее, когда вернется.
— Музей может сам оплатить упаковку и перевозку, — замечает Честер. — Да и страховку тоже.
— Почему ты говоришь «Роксина «Святая Урсула»»? — задает Роджер роковой, как окажется, вопрос.
После обеда Честер выходит во двор разобрать жаровню. В другие дни он редко берет в руки какие-либо инструменты, но эти он любит: длиннозубую вилку, тяжелые рабочие рукавицы с кожаными ладонями, металлическую щетку, которой счищает с вертела остатки цыпленка или рыбы (прежде это была говядина). Ему нравится запах угля и жира. Он думает о Рокси, приемной дочери, которая ближе ему, чем родные Изабелла и Роджер. Между ним и Рокси всегда была молчаливая приязнь. Ее подростковые закидоны были такие же, какие он знал за собой, ее спокойствие и серьезность тоже напоминали его собственные, а вот непоседливая, порывистая Изабелла приводила его в изумление, равно как и ее спортивные таланты. Роджер? Тот словно слепок с самых плохих сторон его натуры — нетерпимости и напористости. Впрочем, оба они такие, это у них от Андреа, их несчастной матери, потому что сам он — человек внимательный и спокойный.
Он тревожится за судьбу Рокси, боится, что развод раздавит ее. Развестись может кто угодно, и многие разводятся, но большинство к моменту развода уже жаждут избавиться от человека, которого они — невозможно себе представить — любили и с которым спали. Человека, чьи отталкивающие черты приводят тебя в растерянность, потому что отражают твой дурной вкус, твою незрелость или незавидную роль существа, родившегося под несчастливой звездой.