— Сможешь все выяснить, Дилс? — спросил Кармайн.
— Если бы дело происходило в Англии, то да. Но не в Германии. К чему вы клоните?
— Это может оказаться семейными разборками.
— Меня не удивило бы, — холодно заметила Хелен.
— Десять миллионов долларов! — воскликнула Делия. — Они смогут собрать такую сумму?
— Честно — не знаю! Как я им все скажу?
— Как обычно делают полицейские, — ответил Кармайн. — Мягко, с сочувствием и одновременно бесстрастно.
— Но смогут ли они собрать такую сумму, капитан?
— Какая безупречная схема, — заметила Делия. — Похищение неизменно раскрывается во время передачи выкупа — очень трудно уйти незамеченным с назначенного места. Здесь же у нас нет никакого места, только номер в швейцарском банке. Деньги никогда не попадут в США, а Швейцария никогда не разглашает информацию о своих клиентах.
— И едва деньги попадут на счет, мы уже никого не сможем схватить, — добавил Ник. — Вот хреново.
Кармайн вышел из-за стола и вытащил свой бумажник:
— На сей раз я плачу.
До самого кабинета Кармайна Хелен не проронила ни слова.
— Я приняла решение, капитан, — сказала она на месте. — Я поговорю с Дагмар, но не буду намекать на то, что похищение может быть спланировано кем-то из семьи. Она сама в ладах с логикой.
— Хорошее решение, — заметил Кармайн присаживаясь.
Следом за ними в кабинет вошел Ник.
— Это палец Курта фон Фалендорфа, — оповестил он. — Перепроверили дважды.
Зазвонил телефон, это был Пол Бэчмен. Кармайн включил громкую связь.
— На упаковке только твои отпечатки и Хелен, — сообщил Пол. — Патрик сказал, что палец был отрезан восемь — девять часов назад. В крови не обнаружено никаких препаратов, значит, отрезали наживую. Также ничем не прижигали. Курт должен был потерять некоторое количество крови, но не смертельное для жизни. Патрик предположил, что руку потом сразу же перевязали.
— Они не шутят, — заключил Кармайн. — Если мы его не найдем, он — покойник. Выкуп ничего не изменит. Они схватили зрелого, чрезвычайно умного мужчину, привыкшего замечать мельчайшие детали. Они не рискнут его освободить. — Янтарного цвета глаза капитана, казалось, смотрели Хелен прямо в душу. — Ты не можешь рассказать этого, когда будешь говорить с Дагмар. Семья должна принять решение о выкупе, веря, что есть шанс вернуть Курта живым. У тебя нет прав разглашать все наши данные. На этой стадии ничто нельзя считать единственно верным.
— Понимаю, — ответила Хелен, глядя на настенные часы. — Сейчас у нас девять утра, а значит, в Мюнхене три часа дня.
Девушка открыла свою большую сумку и вытащила оттуда личную записную книжку черного цвета.