— Нет, вы неправильно меня поняли. Куинс — это район Нью-Йорка, где я в течение двух лет занималась регулировкой транспорта.
Кто-то словно нажал кнопку — движение возобновилось.
— Оригинальная работа, — с восхищением глядя на девушку, сказал Джозеф. — Я так понимаю, вы ее оставили.
— Да, чтобы обучиться на детектива в Холломене, моем родном городе.
— Какая неженская работа, — сказала баронесса. Было видно, что ей очень хочется уйти из-за стола, хотя рыбу только что принесли.
— Работа как работа, — спокойно ответила Хелен, глядя на мутно-серый глаз лежащей перед ней камбалы. — Люди присваивают профессиям определенный пол, а не должны. Расследование преступлений, в сущности, соответствует женским способностям.
— Почему? — спросил, улыбаясь, Курт.
— Потому что женщины не в меру любопытны, Курт, дорогой.
— Но это ведь не высокооплачиваемая работа, верно? — заметил барон, отделяя рыбную мякоть и с удовольствием ее съедая.
— Мне нет необходимости думать о деньгах, барон. Я имею доход в один миллион долларов в год с моего трастового фонда.
Движение вновь замерло.
— Вы неимоверно богаты! — воскликнул Джозеф.
— Но не благодаря мне и родителям, — сказала Хелен и положила вилку и нож рядом на тарелку, показывая, что сочла рыбу несъедобной. — Наше состояние было сколочено несколько поколений назад. Благодаря разумному управлению средствами мы имеем возможность правильно ими распоряжаться. Мой отец — известный преподаватель; родители привили мне и брату склонность к полезной деятельности и благотворительности. Мы работаем, чтобы поддерживать репутацию своей семьи, своего штата и своей страны.
— Разве я не говорил вам, что Хелен — чудо? — спросил Курт.
Барон перевернул свою рыбину, чтобы и дальше наслаждаться ее маслянистым вкусом.
— Мы так и не знаем, — сказал он, снимая рыбную мякоть в лимонном соусе с другой стороны, — кто похитил Курта. То, что вы вернули его невредимым и сохранили наши сбережения, достойно похвалы, Хелен. Но преступление так и не раскрыто.
— На самом деле, — ответила Хелен, подавая знак слугам, чтобы они забрали тарелку, — оно раскрыто. Я знаю, кто похитил Курта и пытался украсть ваши десять миллионов, барон.
— Чушь! Откуда вы можете знать?! — воскликнул Джозеф.
— Не чушь, Джозеф, и вы это прекрасно знаете. Она, должно быть, очень дорогая любовница — та женщина, которая живет с юношей в большом доме. Он тоже ваш сын?
Наступившую тишину, казалось, можно было пощупать; четверо истинных фон Фалендорфов теперь во все глаза смотрели на Джозефа, старательно изображая невозмутимость.