Я взглянула на часы. Тео уже получил достаточно времени, пора потихоньку перебираться в сад.
– Вы торопитесь?
От внимания эрла не ускользнул мой интерес к часам.
– Я просто подумала, что здесь становится жарко.
– Хотите выйти прогуляться?
– С удовольствием.
– А ваш спутник? Он не будет возражать? – Эрл кинул испытывающий взгляд из-под густых бровей.
– Вы имеете в виду моего брата? А почему он должен возражать? – изумилась я.
– Бросьте, миледи, – махнул рукой Раймонд. – На своём веку я повидал немало таких «родственников».
Данное проявление проницательности заставило меня улыбнуться.
– Скажем так: сейчас ему есть чем заняться и без меня, – уточнила я, аккуратно подбирая слова.
– Тогда другое дело.
Он взял меня под руку, и мы направились в сад.
Сад у барона оказался большой, ухоженный и благоустроенный. Запахи цветов, распускающихся по вечерам, будоражили и немного пьянили, сглаживая таким образом бодрящее действие свежего ночного воздуха. Но самым удивительным было опять-таки освещение. В саду стояли фонари, в каждом из которых теплился сейчас маленький охраняемый от ветра огонёк. Фонари – не на улице, а в саду! Определённо барон чрезвычайно богат, и ему некуда девать деньги. Но красиво, чёрт побери, ничего не скажешь!
Остановившись возле скамейки, Раймонд знаком предложил мне сесть.
– Вы приехали сюда надолго? – спросил он.
– Нет, – покачала головой я. – Напротив, совсем скоро мне придётся убегать.
Эрл сидел, развернувшись в мою сторону; его вытянутая рука покоилась на спинке скамьи.
– Вот как? Хрустальную туфельку хотя бы оставите?
– Если бы она у меня была, оставила бы с удовольствием, даже две, – горячо заверила я. – Ненавижу неудобную обувь. В ней слишком тяжело убегать.
– Вам часто приходится убегать? – склонил голову набок Раймонд.
Этот вопрос немного меня озадачил.
– Пожалуй, нечасто, – призналась я, поразмыслив. – Гораздо чаще убегают от меня.
Эрл оживился.
– У вас что же, тяжёлый характер? – осведомился он с нескрываемым интересом.
– Ну что вы, – просияла в улыбке я, – характер у меня ангельский, как у овечки. Просто у меня тяжёлая рука.
– Вот теперь я по-настоящему заинтригован. Кстати, могу я обратиться к вам с одной просьбой?
– Мы едва знакомы, а у вас уже просьба? Надеюсь, это не что-то непристойное, вроде предложения ещё раз спеть?
– Это гораздо проще. Снимите маску.
Я беззвучно засмеялась. А у вас, эрл, губа не дура! Знаете, о чём просить.
– Увы, – покачала головой я. – Как раз это чрезвычайно сложно.
Если бы вы попросили меня снять любой другой предмет одежды, это было бы значительно проще. Впрочем, вслух я этого не скажу.