Машину Чубайса расстреляли после взрыва. Но где? (Заседание двадцать шестое)
Чтобы убедить сомневающихся в серьезности покушения на него, Чубайс в своем «Живом журнале» выставил на всеобщее обозрение шесть фотографий подорванного и расстрелянного БМВ. Интерес к изображениям подбитого броневика огромен, но диапазон откликов от «Кто же с «калашом» против брони попрет» до «Мою машину тоже расстреливали, и все было не так» — вряд ли может удовлетворить потерпевшего Чубайса. Один из комментаторов фотографий здраво замечает, что пули в лобовое стекло так могли влететь только в том случае, если нападавшие шли с автоматами наперевес прямо в лоб машины. Но ведь БМВ по показаниям всех свидетелей, включая самого Чубайса и его водителя, после взрыва умчалась не останавливаясь. Тогда на трассе должны остаться сбитые бронированной машиной трупы нападавших, но их нет. Еще один знающий зритель утверждает, что так, как легли пули, лечь они могли лишь в одном случае, если стреляли в неподвижную машину… В общем, вызвать к себе всенародное сочувствие у Чубайса не получилось, и уж точно никто не поверил заявлению Чубайса, что БМВ не подлежал восстановлению, а потому, дескать, и продан был сразу после случившегося на запчасти. Внешний вид броневика такому приговору никак не соответствует. Но даже если машина и не подлежала восстановлению, зачем же ее из вещдоков исключать? Убрали как свидетеля, всем своим видом изобличающего имитацию?
Обвинение рвется доказать обратное, что это было всерьез покушение и Чубайс в момент взрыва действительно пребывал в БМВ. Свидетельствовать об этом обвинение вызвало Федора Владимировича Тупицына, водителя той самой Тойоты Лендкрузер, которая по вызову помощника Чубайса Крыченко выехала навстречу побитому БМВ и забрала страдальцев из бронированной капсулы.
Прокурор начал с традиционного: «Известно ли Вам что-либо по существу событий 17 марта 2005 года?»
Тупицын: «Нет, я не являлся очевидцем этих событий».
Прокурор напрямик: «17 марта 2005 года Вы довозили Председателя РАО «ЕЭС» к месту работы?»
Тупицын: «Меня вызвали. Мне позвонила секретарь, сказала, что мне перезвонит Сергей Крыченко и скажет, куда надо подъехать, а пока чтобы я находился в водительской комнате. Потом она мне сказала: проходи к машине. Я прохожу, тут он мне позвонил и сказал, чтобы я выехал в район Минского шоссе, развернулся, проехал по кольцевой дороге, и где-то на дороге мы пересечемся».
Прокурор уточняет: «В какое время этот звонок прошел?»
Тупицын старается вспомнить: «Это было утром, в районе девяти тридцати. Они на кольцевую в сторону Ленинского проспекта съехали раньше меня, Крыченко мне позвонил, спросил, где я нахожусь. Говорю: стою в районе Минского шоссе, там пробка, развернуться не могу. Он говорит: ну, мы уже съехали, догоняй нас, догонишь — поговорим. Я их догнал где-то в районе Боровского шоссе, у них дымилось переднее правое колесо, дым сизый шел. Я так и думал, что из-за колеса все это. Позвонил я ему и сказал, что вот я вас догнал и у вас дымится правое колесо. Он говорит: про колесо мы знаем, следуй за нами. Я ехал за ними, потом съехали на Ленинский проспект в сторону Москвы, и напротив поста, там стационарный пост ГАИ, сделали остановку. Я остановился сзади. Они вышли с Чубайсом и пересели ко мне в машину. Сергей сказал: на работу. Я довез, их высадил и все».