Швец смущенно бубнит: «Нет. Я сам был в шоковом состоянии, сотрудники были в шоковом состоянии».
Миронов: «После имитации покушения на Чубайса какие премиальные были выплачены охранникам со стороны РАО «ЕЭС»?»
Швец испуганно: «Какие премиальные?! Спасибо, что живы остались!»
Подсудимый Яшин: «Вам Моргунов по телефону говорил про стрельбу. А про взрыв Вы когда узнали?»
Швец: «Про взрыв — позже. Может, через полчаса, может, через час. Меня же на место происшествия не пропускали, все было перекрыто».
Подсудимый Найденов: «Вам дальнейшая судьба БМВ и Мицубиси-Ланцер известна?»
Швец: «Про БМВ не знаю. Мицубиси-Ланцер около года стоял под следствием как вещдок, его не разрешали двигать. Потом нам стало не хватать машин. Мы написали письмо в Генеральную прокуратуру, нам ее отдали, мы выставили ее на продажу, оценили и продали».
Котеночкина, адвокат Найденова: «Вы выполнили просьбу Моргунова перекрыть трассу?»
Швец: «Нет. Я позвонил в Службу безопасности РАО Камышникову и попросил его принять меры».
Котеночкина: «А почему Вы напрямую в милицию не позвонили?»
Швец: «Это не мои обязанности».
Котеночкина: «Но почему Вы все же позвонили не в милицию, а в Службу безопасности РАО, ведь обстреливали не Чубайса, а ваших охранников?»
Швец громко вздыхает: «Это была моя человеческая слабость…».
Бывший офицер ФСБ готов был представляться клоуном, недоумком, трусом, кем угодно, лишь бы не проговориться о чем-то очень сокровенном.
«Спасибо, что живы остались!» (Заседание пятнадцатое)
Пятнадцатое заседание суда было кратким по причине неявки одного из адвокатов. Судья распрощалась с присяжными до понедельника. А у нас появилась возможность вернуться к событиям предыдущего заседания.
Всех присутствующих поразило тогда, как испуганно вскрикнул вдруг директор ЧОП Швец на вопрос: «Какие премиальные выплачены охранникам со стороны РАО «ЕЭС»?»: «Какие премиальные?! Спасибо, что живы остались!»
Странно, что РАО «ЕЭС России» никак не отблагодарило жертвовавших собой охранников, вот уже пять лет, по их свидетельствам, пребывавших в сильнейшем психологическом шоке. Но вырвавшееся откровение Швеца: «Спасибо, что живы остались!» зловещим отсветом легло на странную скоропостижную смерть Кутейникова, охранника из второго экипажа, существование которого выявилось лишь на этом суде.
В зал вошел необычайно бледный и очень худой человек — Ларюшин Анатолий Александрович. Лицо его говорило не столько о физическом, сколько о нервном истощении. Допрашивали его осторожно, очень бережно, как смертельно напуганного человека.