Ободренная поддержкой Рамиза, она перешла к более практичному описанию этой «школы в шатрах», как она ее называла.
— Похоже, ты все тщательно продумала, до малейших деталей. Очень впечатляет, — ответил Рамиз, когда она закончила. Он смотрел на нее с новым уважением.
А она спросила с некоторой неуверенностью:
— Это получится, как ты думаешь?
— С хорошими преподавателями — почему бы и нет. Но где найти столько людей, готовых приняться за такое трудное дело?
— Я бы сама этим занялась, — без раздумий сказала Силия.
— Жить в шатре, обучая бедуинских детей? Едва ли это возможно. Да и твой отец никогда бы этого не позволил.
— Наверное, ты прав.
— Чем ты будешь заниматься, когда вернешься в Англию?
— Не знаю. — Силия отвела взгляд и прикусила губу. — Не знаю. Наверное, буду преподавать в благотворительной школе. У нас тоже хватает детей нуждающихся в образовании, а у меня, видимо, есть для этого способности.
— У тебя будут свои дети, — сказал Рамиз и сразу же пожалел об этом. Мысль, что Силия будет носить чужого ребенка, неожиданно оказалась очень болезненной.
— Лучше не будем продолжать эту тему, — мягко произнесла она.
— Ты имеешь в виду, что это не мое дело.
— Рамиз, не надо! Я ведь не спрашиваю, женишься ли ты на Джуман, но это не означает, что я не переживаю. И не означает, что я не чувствую себя ужасно виноватой за эти переживания и зато, чем мы занимаемся в этом шатре каждую ночь. Моего чувства вины недостаточно, чтобы остановиться, но я знаю, что все скоро закончится. Я не спрашиваю, потому что не хочу знать и потому что это не мое дело. Ведь и моя жизнь перестанет быть твоим делом, когда я уеду.
Его лицо потемнело от гнева, все существо без предупреждения охватила волна ярости.
— Я не женюсь на Джуман. Она сущий ребенок и до смерти надоела мне своими бесконечными разговорами. Она болтает только о лошадях и ни о чем больше. Я и подумать не могу, чтобы взять в свою постель ее или еще какую-то женщину, если я знаю, что меня ждешь ты. Ты — мое наваждение. Разве ты еще не поняла? Я не могу тобой насытиться — но мне придется, ибо ты скоро вернешься к себе на родину.
— Рамиз, я чувствую то же самое. — Она схватила его за руки и потрясла, чтобы он посмотрел на нее, — разве ты не понимаешь? Я хочу тебя. Я все время тебя хочу.
— Силия, я…
— Бога ради, ваше высочество, заткнитесь и поцелуйте меня.
И чуть ли не впервые в жизни Рамиз в точности исполнил данное ему указание.