Долгие минуты они просто лежали вместе, с переплетенными руками и ногами, часто дыша в едином безумном ритме. Силия, в настоящем блаженстве, купалась в сладчайшем и теплейшем воздухе и чувствовала себя невесомой пушинкой, наконец осознавая, что значит слово «пресыщение». Ее волосы накрывали плечи и руки Рамиза, он железной хваткой прижимал ее к себе за талию, словно не собираясь вообще от себя отпускать.
Постепенно их дыхания успокоились. Руки Рамиза расслабились. Силия ждала, что он оттолкнет ее, но этого не последовало. Он убрал с ее лба волосы и нежно поцеловал в губы. Потом потянул, заставляя лечь на бок, и привлек к себе — они идеально подошли друг другу, словно один в другом два лунных месяца. Рамиз собственнически водил рукой по се телу и держал в своих объятиях, пока она не заснула.
Когда Силия проснулась посреди ночи, лампы уже догорели и вокруг была темнота, но Рамиз был рядом.
И до сих пор ее обнимал.
— Силия. — Рамиз поцеловал ее в шею.
Она напряженно застыла. Сейчас он покинет ее. Что-нибудь скажет перед уходом. Но он ничего не сказал. Только снова произнес ее имя.
— Силия… — Его хрипловатый, полный страсти голос словно бархат коснулся ее кожи.
Он повернул ее лицом к себе, поцеловал, и все началось заново — не считая того, что теперь бразды правления принял Рамиз, и именно он накрывал ее своим телом. На этот раз все было быстрее и жестче. Силия обхватила его ногами за талию, и они одновременно пришли к кульминации. Рамиз излился в нее уже без каких-либо поощрений с ее стороны и издал столь самозабвенный крик, что Силия знала: она никогда этого не забудет.
Проснувшись утром, Силия увидела Рамиза уже полностью одетым. Он сидел на краю постели, его лицо вновь приняло отстраненное выражение. Она протянула к нему руку:
— Не надо меня ни в чем винить.
Рамиз отмахнулся:
— Если мне кого-то и надо винить, то только себя. Мужчина должен нести ответственность, ибо последствия ложатся на женщину. Этого не должно было случиться.
Не должно было, но он не мог об этом жалеть. И его несколько озадачивала собственная непреклонность в этом вопросе.
— Это моя вина.
— Нет. Вина лежит на мне. Будем надеяться, что судьба вас за это не накажет.
Силия прикусила губу. Не накажет! Он называл наказанием возможное зачатие ребенка — их ребенка. Она села на постели.
— Мне надо одеться. Вы хотели отправиться в путь пораньше.
Его разум кипел невысказанными словами, а сердце — чувствами. Он уже ничего не понимал, мысли разбегались. Ему хотелось трясти Силию до тех пор, пока она не скажет, что в действительности к нему чувствует. Он снова хотел заниматься с ней любовью и испытывать блаженную законченность их единения. Законченность, о которой он даже не подозревал до прошлой ночи.