Естественно вспыхнувшее в мозгу имя тут же вызвало из памяти и его лицо, и прикосновения, и опьяняющий запах. Сон слетел в мгновение ока. Как принц ухитрился завладеть ее разумом? Что в нем такого? И почему именно он, Рамиз? Почему именно сейчас, в двадцать четыре года, ее стали обуревать эти желания? И острое ощущение всего — не только самого Рамиза, но цвета, ощущений, вкуса. Мир А-Кадиза — это мир чувственности, а Рамиз — его средоточие во всех смыслах.
Ее влекло к нему — в этом сомнений не было. Ей нравился его облик. Нравилась его походка. Нравилась его речь. Нравилось, как мгновенно его высокомерие сменяется пониманием. И его взгляд… он смотрел на нее так пронзительно, словно видел что-то, что больше никому не доступно. От этого взгляда она чувствовала себя прекрасной. Он говорил ей, что она прекрасна, и она ему верила.
Она не сомневалась: его тоже влекло к ней. Наверное, потому, что она отличалась от других женщин. Это ее первое настоящее увлечение, порыв страсти. Он стал первым мужчиной, поцеловавшим ее. Первым, кто к ней любяще прикоснулся. Первым, кто дал ей ощутить… Она даже не могла подобрать слово. Экстаз. Чувственное удовольствие. Нечто! Ее пленили колдовские чары!
Но это еще не все. С Рамизом она смеялась и улыбалась. Им нравилось одно и то же. Он открыл в ней то, что она сама в себе не подозревала. И она знала о нем то, что другие даже не ведали. Он позволил войти в его душу, позволил увидеть его одиночество.
Иллюзия. Все ненастоящее и ничего не значит. И никогда значить не будет. Она это понимает. Конечно, понимает.
Она — не арабская принцесса. И ее родословная ничего не значит в глазах его подданных, ибо в ее жилах течет английская кровь. Сколько бы у них ни было общего, сколько бы ни совпадали их взгляды, сколько бы они ни хотели одного и того же, она все равно была и остается женщиной из другого мира. И этого уже никто не изменит.
Служанка помогла ей переместиться в теплую ванну. Силия прикрыла глаза, опускаясь в душистую воду. Зачарованная, околдованная, плененная, захваченная чарами. В любом случае долго это не продлится.
Более того, по мнению Рамиза, все уже закончилось. Силия об этом жалела. Ей хотелось, чтобы он снова пришел и отправился с ней в путешествие по волшебному миру, который он уже не единожды создавал своей магией. Пусть бы его фантазия продолжалась — на то недолгое время, что Силия заперта здесь, в гареме, вдали от реального мира и той скучной жизни, что ожидала ее в Англии в роли вдовы Джорджа.
Ей хотелось — пусть она и издевалась над собой за такое желание — хоть одну ночь прожить в этом иллюзорном восточном мире. Силия лежала в ванне в полном одиночестве и ясно сознавала, что это лишь мечта. Она думала о Рамизе — его поцелуях, его прикосновениях. Она думала о нем, и к ней вернулось желание. В темноте ночи она позволила себе помечтать и постепенно заснула.