Гриня дрожал, Ариша поддерживал его под мышки, не давая свалиться, чтото шептал брату на ухо; Борозда, шипя разозлённой кошкой и меча испепеляющие взгляды на Тёмную Птицу, положила пальцы Лемеховому младшенькому на окровавленные виски, чтото зашептала, и мертвенная бледность с лица парня чутьчуть отступила.
Пространство вокруг них попрежнему взрывалось деревьями, десятками, сотнями, лес наступал, серые ручейки тянулись уже прочь, унося ноги, не в силах пробиться сквозь завесу жизни.
Птица вновь улыбнулась, холодно, точно зимнее солнце.
– Мне пора. Пославший ждал меня достаточно долго. Выход я вам открою, сможете вернуться домой. Прощайте, смертные, прощай, Борозда. Наступит день, когда кончится и твоё заточение; больше того, оно окажется куда менее суровым, чем моё.
– Постой! – Лемех, злясь на себя за нерешительность, схватил уходящую за локоть. – Кто ты такая? Кто тебя послал? Зачем ты здесь? Кто – или что – все эти страхи?
– Всё, что осталось от древних хозяев этого мира. Точнее, от многих из них, не от всех, которые уцелели и ждут своего часа. А я… я просто посланница Великого Духа, духа знаний, духа, познающего и разгадывающего. Теперь я возвращаюсь к нему, исполнив своё предназначение.
– А это?! То, что осталось за лесом?! Или моему Гриньке тут на веки вечные оставаться?
– Великий Дух сказал бы, что с этим вы должны справиться сами, – отрезала Птица. – Но, так и быть, подскажу. Меня не стало – у тучи исчезло стягивающее начало, веретено выдернуто, пряжа распалась. Раньше они пытались достать меня – теперь обратятся друг против друга. Всё, довольно слов; Великий Дух не посылал меня помогать, наставлять и заступничать.
– Сволочь он, дух твой, – не сдержался Лемех.
Тёмная Птица лишь повела густыми чёрными бровями.
– Да, и эльфам Зачарованного Леса предстоит найти себе новый смысл жизни, – она усмехнулась. – Прощайте, смертные. Дорога назад вам открыта.
Она сделала шаг, другой и вдруг стала стремительно уменьшаться, точно путник, уходящий по бесконечной дороге. Борозда с бессильной ненавистью пялилась ей в спину; Лемех же с Аришей даже не глядели на исчезающую. Гриня едва стоял, шатаясь, не в силах даже утереть кровь.
– Так что ж это, батя, значит, нет теперь никакого резона эльфам и стражуто свою иметь? И Ниггурул умрёт теперь? – Ариша осторожно поддерживал голову брата, пока Лемех, утерев тому лицо, держал у губ флягу с водой.
– Наверное… – отозвалась Борозда. – Умрёт… И мы, Царственные Эльфы, станем никому не нужны, прежде всего – сами себе…
– Чепуха, – Гриня глотал медленно и с усилием, Лемех терпеливо держал горлышко у потрескавшихся губ сына. – Жить будете, как все. Пахать да сеять, да собирать в житницы…