Харк хлопнул Лето по плечу, что в других обстоятельствах стоило бы ему руки.
— Возвращайся, друг мой. — Он указал взглядом на потолок, под которым невидимые динамики продолжали вопить сиреной. — Тут у нас Ад, но ты нам в нем нужен.
Тишина взяла Нинн за руку и отвела ее в дальний угол. Ее глаза напоминали черный мрамор и немигающий взгляд ворона.
— Слабее всего здесь.
Каждый раз — словно кошка заговорила.
— Слабее всего?
Грохот металла привлек ее внимание. Лето носился по залу по невероятным случайным траекториям, так быстро, что глаза не успевали за ним уследить. Он пробовал свои новые силы или настолько поддался шоку?
— Лето! Ты нам нужен!
Он вдруг оказался рядом. Широкая, невероятная улыбка заставила его помолодеть на десяток лет. Беспокойство и мрачные мысли отступили мгновенно. Его шея походила на колонну, покрытую шрамами и пересеченную дорожками мозолей. От этого он не избавится, это надежней татуировки. Возможно, получить свою полную силу — не назад, а впервые — это сможет их компенсировать.
— Ладно, народ, у нас только одна попытка, — сказал Харк. — И даже если... Скажем так, я рад бы выбраться живым, но не особо на это надеюсь.
То, что он объяснил, было просто смешно. Смехотворно. И невозможно, но все же глубоко в душе Нинн чувствовала, что обречена на это самой судьбой. На то, что четверо Королей Дракона с такими гармоничными способностями могут сойтись вместе, работать вместе. Она почти чувствовала, как татуировка на плече зудит от восхищенного одобрения.
— Жаль, что с нами нет Индранан, — сказала она. — Я наполовину Пендрей. Дракону бы понравилось взаимодействие всех Пяти кланов.
Не будь так уверена.
Нинн и остальные вздрогнули и уставились на Лето. Он заговорил прямо в их сознании.
Лето казался почти смущенным.
— Я всегда это подозревал. — Он запинался. — Я почти видел движения противника до того, как он начинал двигаться. А единственные Короли Дракона, способные драться так, это Индранан.
— Значит, Пять кланов в сборе. Это будет здорово и прочее «ля-ля-ля». — Харк покосился на дверь. — Родословными будем меряться позже.
— Да. — Нинн взяла Лето за руку. — Давай сделаем это. Давай сожжем это все.
Лето жгло болью. Трясло от силы. Он был в ярости.
Он был собой.
Лишь ощутив под пальцами странную грубую кожу, он понял, что прикасается к собственной шее. Он даже не знал ее очертаний. Двадцать лет она была скрыта ошейником. Он знал, что шрамы останутся до самой смерти, но никогда, ни за что не собирался больше носить lonayip ошейник снова.
Другую новость принять оказалось сложнее.