Женщина вернулась к ограде Клетки, подняла свой щит с зазубренным краем.
— Спасибо, — сказала ей Одри.
Легкое движение бровей Тишины было выразительным, как произнесенный вопрос.
— Ты могла бы срезать мне половину лица, — Одри коснулась кровоточащей губы и кивнула на щит. — Я благодарна за то, что ты этого не сделала.
— Эй, хватит уже флиртовать с новенькой, — раздался мужской голос, в котором не чувствовалось ни намека на агрессию Хелликса. — Когда-то и я был новичком, чистеньким и бесполезным. Могу даже приревновать. Но сначала мы поедим. Ты же знаешь, как я хочу есть, насмотревшись, как другие дерутся. Прямо умираю.
Тишина едва заметно кивнула Одри на прощание и присоединилась к мужчине, стоявшему у основания лестницы к Клетке. Это был любовник Тишины, Харк. Он не был похож на остальных воинов, буквально сплетенных из сплошных мышц. Но ему это и не требовалось. Его стройное жилистое телосложение уличного бойца производило обманчивое впечатление. Он мог работать с традиционным нигнором Сат, словно тот ничего не весил. С высокими точеными скулами и невероятно чистого оттенка голубыми глазами — сочетание силы и красоты поражало — он был идеальным партнером для Тишины.
Одри смотрела, как странная пара спокойно и неторопливо проходит мимо Хелликса и его подпевал. Задиры не свистели и не подкалывали их. Молча смотрели.
Странно.
Но это полезная информация.
Одри захромала к выходу из Клетки. К ее удивлению, Лето встретил ее у лестницы. Забросив булаву на плечо, он предложил ей руку.
— Это что, проявление жалости? — спросила она.
— Тебе пора бы уже усвоить, что жалости в казематах нет.
— Ты просто псих, если думаешь, что я прикоснусь к тебе после того, что ты сделал.
Почти безмятежное выражение его лица не изменилось.
— Тогда позволь Хелликсу или Килгору к себе прикоснуться. Мне неважно, каким из способов ты решишь мучить себя и дальше. — Он уронил руку и кивнул в сторону столба для порки в углу тренировочной арены. — Вот это станет следующим уроком, если ты не усвоишь сегодняшнего.
По ее спине волной пробежала дрожь. Раскаленная боль в ноге была лишь намеком на то, что могут с ней сотворить у столба.
Лето зашагал прочь. И почти так же, как с Тишиной, никто не издал ни звука, когда он прошел мимо. Только Хелликс мрачно уставился ему в спину.
Одри ругала себя, медленно и с трудом выбираясь из Клетки. Оказавшись между мрачной угрозой, которую обещал Лето, и восхищением, которого она пока не осмеливалась признать, она внезапно поняла, с какой именно опасностью столкнулась. Кнут. И пряник. Угроза потерять себя.