Холлер раскрыл свою папку. Босх приготовился. Когда на прошлой неделе обсуждали процедуру, судья запретила упоминать о проявлениях чувств, но он знал, что Регина Лэнди, давая показания, непрерывно плакала. Так или иначе, передать это при чтении вслух он бы не смог.
— Итак, начинаем, — объявил Холлер. — Миссис Лэнди, какое отношение вы имеете к погибшей Мелиссе Лэнди?
— Я ее мать, — прочитал Босх. — Она была моей дочерью… пока ее не отняли у меня.
Понедельник, 5 апреля, 13:45.
Чтение показаний Регины Лэнди заняло все время до обеда. Показания были призваны подтвердить личность жертвы и того, кто ее опознал. Однако, лишенное естественных родительских эмоций, чтение носило чисто процедурный характер и производило скорее гнетущее впечатление, как всякий голос из могилы. В какой-то мере это даже испортило эффект, достигнутый первым свидетелем. Голос Босха, произносивший слова убитой горем женщины, сбивал с толку присяжных, которым даже не объяснили, почему мать не смогла участвовать в суде над убийцей дочери.
Команда обвинителей обедала у Даффи, достаточно близко от здания криминального суда, но без риска столкнуться там с присяжными. Начало процесса никого не привело в особый восторг, все шло примерно как ожидалось. Я планировал представлять доказательства, постепенно наращивая эффект, как в музыкальной симфонии, которая начинается неторопливо и спокойно, завершаясь всеобъемлющим крещендо.
Первый день был посвящен доказательству исходных фактов: найденное тело, опознание жертвы, похищение, убийство. Первые два свидетеля сделали свое дело, после обеда предстояло заслушать третьего — врача-патологоанатома. Затем можно будет перейти к личности обвиняемого и доказательствам его причастности к преступлению. Тогда и начнется самое главное.
В суд мы вернулись вдвоем с Босхом, а Мэгги поехала в отель «Чекерс» беседовать с нашим главным свидетелем, Сарой Энн Глисон. В выходные Босх слетал в штат Вашингтон и привез ее. Давать показания Сара должна была только в среду, но я предпочитал, чтобы она была рядом и Мэгги смогла получше подготовить ее к выступлению. Мэгги уже два раза ездила к ней, но каждый лишний час, проведенный ими вместе, помогал укрепить отношения, создать эмоциональную связь. Присяжные чувствуют такие вещи.
Мэгги рассталась с нами неохотно, ей казалось, что в одиночку я обязательно сделаю какой-нибудь неверный шаг. Однако допрос врача казался делом предельно простым, и к тому же я обещал в случае осложнений позвонить. Никто не знал тогда, как важны окажутся показания этого свидетеля.