— Как это? — не поверил я.
Она смешно развела руками:
— Может, Лыш и понимает, «как», а кроме него никто.
Я рассказал ту же историю, что вчера Маю — как приучился к чтению. Света слушала, кивала, но сама ни о чем не расспрашивала. История кончилась. Тогда спросил я (надо ведь о чем-то говорить):
— Толь-Поли близнецы, да?
— Да… — кивнула она и посмеялась: — Ох уж эти индейцы…
— А вы… Май и ты? Тоже близнецы? Похоже, что вам одинаково сколько лет…
Света быстро глянула на меня сбоку и стала смотреть вперед.
— Грин, нет… Мы ведь не кровные братья и сестры. У мамы и папы родные только Любаша и Женька. А мы четверо приемные… Ну, у каждого по-разному получилось. Младшие, они еще из дома малютки, я из детдома (когда четыре года было), Май… ему тоже около четырех лет было. Вообще-то тут долгая история…
Я не решился спрашивать: что за история. И чтобы не прерывать разговор, сказал:
— У него хорошее имя…
Света улыбнулась:
— Вообще-то у него другое имя, только его почти забыли… А получилось так. Когда мама и папа с ним знакомились в малышовом интернате, они спросили: «Ты кто?» А он не выговаривал тогда «эл» и «эр», вот и говорит: «Майчик…» То есть «мальчик». Ну и пошло с той поры: «Майчик», «Май»…
«Он и правда как май», — уже не первый раз подумал я, но вслух, конечно, не сказал. Тем более, что было мне ужасно неловко, я заспотыкался даже. И, наверно, покраснел. Идиот! Думал, что я один со своими несчастьями, а здесь так же!.. Хотя нет, не так же. Все-таки они счастливые. Все вместе и как родные…
Я пробормотал:
— Значит у вас семейный детский дом?
Она опять глянула быстро и неулыбчиво.
— Просто… наш дом.
«Счастливые», — опять подумал я. Но без капельки зависти. Хорошо, что счастливые…
На обратном пути, когда мы катили тележку с капустными вилками и картошкой, встретили тех самых Грету и Лыша. Каждый из них тащил на спине обшарпанный гнутый стул.
— Света, Грин, салют!.. Лыш, это Грин.
— Я догадался, — буркнул он. Потом все же сказал хрипловато: — Здравствуй… — и стал смотреть в сторону.
Нелюдимый такой, стриженный ежиком, худой и нескладный.
— Он меня замучил, — пожаловалась Грета. — Не только я, а весь наш отряд ищут для него мебельный утиль…
— А я для вас шары… — проворчал Лыш.
Грета была в той же, что вчера, форме, только без чужих ремней на плечах. Я поколебался и спросил:
— А где арестанты?
— Сидят, — с удовольствием сообщила Грета.
— Бедняги, — сказала Света. — Ты, Генриетта, какая-то… совсем несгибаемая.
— Я сгибаемая. Только им — полезно. И все равно сегодня суббота. По выходным к памятнику не ходят, это же не аттракцион…