— О боги, Геральт… Нам действительно нужно так рано? Ведь еще темно…
— Не темно. В самый раз. Солнце взойдет где-то через час.
— Целый час, — Лютик взобрался в седло мерина. — Я бы лучше этот час поспал…
Геральт прыгнул в седло, подумал, дал конюху еще полкроны.
— Сейчас август, — сказал он. — От восхода до заката около четырнадцати часов. Я хотел бы за это время уехать как можно дальше.
Лютик зевнул. И как будто только сейчас заметил неоседланную кобылу в яблоках, стоящую в стойле за перегородкой. Кобыла махнула головой, желая напомнить о себе.
— Погоди, — встрепенулся поэт. — А она? Мозаик?
— Она с нами дальше не поедет. Мы расстаемся.
— Как? Не понял… Будь любезен объяснить…
— Не могу. Не сейчас. В дорогу, Лютик.
— Ты уверен, что знаешь, что делаешь? И полностью осознаешь?
— Нет. Не полностью. Ни слова больше, не хочу об этом сейчас говорить. Едем.
Лютик вздохнул. Послал мерина вперед. Оглянулся и снова вздохнул. Он был поэтом.
Поэтому имел право вздыхать, когда захочет.
Постоялый двор «Тайна и шeпот» вполне приятно выглядел на фоне зари, в туманном предрассветном сиянии. Казалось, что это утонувший в мальвах, опутанный вьюнком и плющом дворец фей, лесной храм тайной любви. Поэт задумался.
Он вздохнул, зевнул, кашлянул, сплюнул, завернулся в плащ и погнал лошадь. Через несколько минут размышления остались позади. Геральт был уже едва виден в тумане.
Ведьмак ехал быстро. И не оглядывался назад.
*
— Пожалуйста, вот вино, — хозяин поставил на стол фаянсовый кувшин. — Сидр из Ривии, как вы хотели. А еще жена просила узнать, как вы находите свининку?
— Мы находим ее среди каши, — ответил Лютик. — Время от времени. Не так часто, как хотелось бы.
Трактир, до которого они добрались под конец дня, назывался, о чем гласила красочная вывеска, «Под кабаном и оленем». Однако эта дичь была исключительно на вывеске, в меню она не значилась. Местным фирменным блюдом была каша с кусками жирной свинины и густым луковым соусом. Лютик, видимо из принципа, немного покрутил носом на слишком плебейскую в его понимании пищу. Геральт не жаловался. Поскольку свинину обвинить было не в чем, соус был сносным, а каша доваренная — именно это последнее удавалось кухаркам далеко не в каждом придорожном трактире. Могло быть хуже, тем более что выбор был ограничен. Геральт настаивал на том, что за день надо проехать как можно больше, поэтому в ранее встреченных трактирах останавливаться не хотел.
Не только для них, как выяснилось, трактир «Под кабаном и оленем» оказался конечным пунктом дневного путешествия. Одну из лавок у стены занимали проезжие купцы. Купцы были современные, в отличие от старомодных они не брезговали слугами и не считали позорным есть вместе с ними за одним столом. Современность и толерантность имели, конечно, свои пределы — купцы занимали один край стола, слуги — другой, демаркационную линию было легко заметить. Это касалось и блюд. Слуги ели свинину с кашей, на чем специализировалась местная кухня, запивая выдохшимся пивом. Господа купцы получили по цыпленку и несколько бутылей вина.