— Среди которых вполне может обнаружиться какой-нибудь поклонник тактики плаща и кинжала. И помимо всех этих людей, обладающих более или менее очевидными мотивами, — продолжал Аллейн, — существуют еще те, которых полицейские не любят сильнее всего — фанатики. Какой-нибудь ненавистник чернокожих, одинокая женщина, которой сниться черный насильник, человек, соорудивший себе личного черного антихриста, или тот, кому любой чернокожий сосед представляется угрозой его существованию. Люди, с языка которых то и дело слетают фразочки вроде «черная образина, черномазая сволочь, надо б черней да некуда, вот отдам тебя черному человеку». Черный, значит плохой. И точка.
— А для Черных Пантер точно также звучит слово «белый», верно? — вставила Трой. — Это война образов.
Мистер Уипплстоун, испустив негромкий, уютный вздох, вновь занялся портвейном.
— Хотел бы я знать, — сказал Аллейн, — какая доля этого абсолютного антагонизма таится под темной кожей самого старины Громобоя.
— На тебя он во всяком случае не распространяется, — сказала Трой, и не услышав ответа спросила: — я права?
— Мой дорогой Аллейн, насколько я понял, по отношению к вам он продемонстрировал самые дружеские чувства.
— О да! Да, конечно. Они из него били струей. И знаете, мне чрезвычайно неприятна мысль о том, что эти струи могли послужить завесой для куда менее приязненных чувств. Глупо, не правда ли?
— Строить предположения касательно отношений, не являющихся четко обозначенными, значит совершать большую ошибку, — объявил мистер Уипплстоун.
— А где вы видели другие отношения?
— Да. Пожалуй, нигде. Мы, разумеется, делаем, что можем, посредством договоров и соглашений, но, вероятно, вы правы.
— Он старался, — сказал Аллейн. — Поначалу он старался создать своего рода многорасовое общество. Он считал его жизнеспособным.
— Вы с ним касались этой темы? — спросила Трой.
— Ни единым словом. Да ее и не следовало касаться. Мое задание было и без того слишком щекотливым. Знаете, у меня создалось впечатление, что его роскошное гостеприимство по крайней мере отчасти вдохновлялось желанием… ну, скомпенсировать перехлесты нового режима.
— Очень может быть, — согласился мистер Уипплстоун. — Хоть наверняка и не скажешь.
Аллейн вынул из нагрудного кармана несколько сложенных листков бумаги.
— Специальная служба передала мне список коммерческих и профессиональных фирм, а также отдельных личностей, изгнанных из Нгомбваны, с примечаниями относительно тех их прошлых обстоятельств, которые могут выглядеть хотя бы в малой мере подозрительными.