— Это самые старые ячейки, какие только есть в нашем банке, — объяснил Джеймс. — Они существовали еще до разрушительного землетрясения тысяча девятьсот шестого года. Таких динозавров осталось совсем мало. Мы часто гадаем, когда же кто-нибудь востребует их содержимое.
— А разве вы сами через какое-то время не проверяете, что внутри?
— Законом это запрещено. До тех пор, пока каждый год вносится арендная плата.
Лорд протянул ключ.
— То есть вы хотите сказать, аренда этой ячейки регулярно оплачивается начиная с двадцатых годов?
— Совершенно верно. В противном случае мы были бы вынуждены объявить ее неиспользуемой и высверлить замок. Разумеется, об этом позаботилась покойная.
Лорд вовремя спохватился.
— Ну конечно. А кто же еще?
Джеймс указал на ячейку под номером семьсот шестнадцать. Она находилась примерно посередине; дверца имела около фута в ширину и дюймов десять в высоту.
— Мистер Лорд, если вам что-нибудь понадобится, я буду у себя в кабинете.
Лорд дождался, когда закроется решетчатая дверь и они с Акулиной останутся одни. Он вставил ключ в замочную скважину.
В ячейке оказался еще один металлический ящик. Лорд выдвинул его, отметив тяжесть содержимого, и осторожно поставил на стол из орехового дерева.
В ящике лежали три мешочка из пурпурного бархата, сохранившиеся значительно лучше, чем тот, который даже после смерти оберегал Николай Максимов. Еще там лежала сложенная газета, бернская, от 25 сентября 1920 года. Бумага стала хрупкой от времени. Лорд осторожно ощупал самый длинный мешочек. Быстро раскрыв его, он достал два золотых слитка, такие же, как тот, что остался в киевском аэропорту, с царским вензелем и двуглавым орлом. Лорд взял другой мешочек, самый толстый, почти круглый, и распустил кожаный шнурок.
Его потрясло то, что он увидел.
Яйцо, покрытое прозрачной розовой эмалью на гильошированном фоне, стояло на трех зеленых изогнутых ножках, переплетенных листьями с прожилками из розовых бриллиантов. Венчала его крошечная императорская корона с двумя дужками, тоже усыпанная розовыми бриллиантами, с одним великолепным рубином. Весь овал был рассечен на четыре части узорами из лилий и ромбов, выполненных из жемчуга и бриллиантов и прозрачной зеленой эмали по золоту. От ножек до короны яйцо имело в высоту около шести дюймов.
И Лорд уже видел такое же.
— Это же пасхальное яйцо Фаберже, — выдохнул он. — Сделанное для императорской семьи.
— Знаю, — подтвердила Акулина. — Я видела такие в кремлевской Оружейной палате.
— Это яйцо называется «Ландыши». Его подарили вдовствующей императрице Марии Федоровне, матери Николая Второго, в тысяча восемьсот девяносто восьмом году. Однако тут есть одна проблема. То яйцо хранится в частном собрании. Американский миллиардер Малькольм Форбс в свое время приобрел двенадцать пасхальных яиц Фаберже из пятидесяти четырех, чье существование документально известно. Его коллекция превосходит даже ту, которая имеется в Оружейной палате. Это самое яйцо я видел на выставке в Нью-Йорке…