Большой кулинарный словарь (Дюма) - страница 26
И вдруг я воскликнул, подобно Архимеду: «Нашел!»
На самом деле, мой дорогой друг, я нашел ваш удачный портрет вместе с письмом, адресованным вам г-ном Файотом. Не могу воспроизвести этот портрет, но могу воспроизвести посвящение к нему и сожалею, что не я его написал: в нем говорится о вас столько хорошего, что я и сам бы не прочь был вам высказать.
Оба этих драгоценных документа (один относится к вашей внешности — это портрет, а другой — к вашему внутреннему миру — это посвящение) находятся в книге, которая называется «Классики кулинарии».
Вот это письмо.
ГОСПОДИНУ ЖЮЛЮ ЖАНЕНУ
Господин Жанен!
Не удивляйтесь тому, что мы помещаем ваше имя на фронтисписе настоящей книги, в коей заключена душа дипломированного ученого Жиля Переса — и не только она. Вы слишком сильно любите вашего поэта Горация, дававшего такие симпатичные обеды Мецену, чтобы не быть другом и товарищем многих очаровательных профессоров счастливой и плодотворной науки, называемой кулинарией. Эта наука, которую с полным правом можно звать наукой веселья, подчинила
Франции всю Европу, подобно тому, как это сделали наша мода, театр, романы и стихи. Брийа-Саварен — профессор, которого больше других слушают в мире. Его принципы — это непререкаемые законы. Карем, возможно, единственная неоспоримая слава своего века. И наконец, г-н князь де Талейран, чьи удачные словечки стали целыми главами современной истории, в течение своей долгой жизни был известен и знаменит не столько своим остроумием, ослеплявшим всю Европу; сколько тем, что вполне заслуженно считался первым гурманом своего времени, даже наряду с Его Величеством королем Людовиком XVIII.
Нам хорошо известно, господин Жанен, что ваши претензии не заходят столь далеко. Покойный г-н маркиз де Кюсси утверждал, что за столом вы так щеголяли своим остроумием, что никогда не умели как следует отобедать. Он считал, что для вас форма торжествовала над сутью. Затем, не желая никого обескураживать, он говорил: «Кто знает, возможно, он станет знаменитым, хотя с ножом в руке он очень неуклюж!» Сам Карем незадолго до смерти утверждал, что смог бы сделать из вас кое-что, если бы познакомился с вами в прекрасные времена своего наивысшего вдохновения. Смелый и достойный человек! Если вы и не поняли его полностью, то вы его угадали. Вы поступили так же, как те старательные люди, которые, едва зная язык Гомера, для услаждения ушей читают себе вслух самые красивые строки из «Илиады». Их привлекает звук, остальное присутствует в их мечтах. Мы ставим вас во главе знатоков гастрономии, господин Жанен, не столько за ваше еще не очень проявившееся гурманство, как за вашу волю, старание и честное желание сделать когда-нибудь, когда у вас будет больше свободного времени, значительные шаги по пути развития этой великой науки, которая, по сути дела, является наукой, близкой сердцам всех достойных людей Вселенной.