Последние слова сказала уже на платформе. Бабушка накинулась на меня, словно я на целый год уезжала в далёкую экспедицию.
– Красавица! – громко, чтобы все вокруг слышали, воскликнула она. – Модница!
– Бабуля, не говори это дурацкое слово! – прошипела я. – А как же говорить, если модная?
– В теме – сейчас так говорят.
– Хорошо-хорошо, не сердись. «В теме». Надо же…
Я взяла бабулю под руку – скользко! – и она повела меня в метро: ехать нужно было до станции «Сенная площадь».
Я не узнала Сенную, она изменилась, а бабушка сказала: площадь та же, просто ты выросла.
Новые сверкающие кафе, реклама и подсветка на домах, новогодние ёлки в витринах, гирлянды на балконах, деревья унизаны крошечными светящимися огоньками. Какая красота, как хорошо, что я приехала! От множества разноцветных огней на душе стало радостно: классно, я в Питере!
Самое забавное: я не узнала бабулин дом.
Бабушка сказала, потому что в моём возрасте пять лет – это целая жизнь.
Мы остановились на противоположной стороне улицы, мне хотелось рассмотреть дом – старинный, величественный, хотя всего четырехэтажный, не то что наш панельный в Череповце.
Если быть точной, когда-то этажей было пять, но первый наполовину ушёл в тротуар, и его оконца сверкали из брусчатки, как полуприкрытые кошачьи глаза.
Как и все здания на Садовой, дом стоял впритык с соседями, а во двор вела приземистая сумрачная арка справа от подъезда.
– Подворотня, – с удовольствием объяснила бабуля. – Оттого так называется, что раньше в арке были чугунные ворота. Дворник запирал их на ночь, чтоб никто не шастал, чтоб порядок был.
– И подъезд запирал?
– Парадное, – поправила бабушка. – В Петербурге говорят не подъезд, а парадное. Потому что эта лестница парадная, а во дворе есть еще лестница черная.
– Чёрного цвета? – в шутку спросила я.
– Нет, там черный ход: для черни, то есть для прислуги. Да и окон на той лестнице нет, поэтому чёрная в буквальном смысле.
– Ты никогда не говорила, что у вас в квартире есть прислуга.
– Сейчас, конечно, нет, а до 1917 года была.
Вот тебе и на! Сколько же дому лет? Я думала, пятьдесят.
Бабушка засмеялась: как же пятьдесят, если она здесь родилась 71 год назад?
И велела внимательно поглядеть под крышу.
Я пошарила глазами по стене над последним этажом и увидела лепную цифру, освещенную светом из окна – 1868.
– Наш дом построен в XIX веке, в 1868 году, – пояснила бабуля. – Как и все дома в округе, он был доходный: владелец сдавал квартиры внаем и получал доход.
– Как ты с Юли?
Бабушка засмеялась: что-то вроде этого, только квартиранты тогда побогаче были.