– Здравствуй, Маугли, извини, Валера! – быстро сказала она и встала.
Братья с любопытством посмотрели на него и чуть отошли.
– Ты тут, вижу, с мальцами беседуешь, – заулыбался он беззубым ртом.
– Да. Ты как себя чувствуешь? – поинтересовалась она и полезла в сумку. – Вот тут еще таблетки, нужно все выпить. И витамины.
– Дай бог тебе всего! – оживленно ответил он. – Получше, получше. Уже так не трясет, не слабит, да и живот не болит.
– Ты бы уж как-нибудь воздержался сейчас от алкоголя, – недовольно заметила она. – Опять ведь пил! А когда лекарства принимаешь, то алкоголь ни в коем случае! Я же тебя предупреждала!
– Это да, это помню, – вздохнул он и нежно погладил подошедшего к нему огромного лохматого пса.
Братья при виде собаки отошли еще дальше.
– Но ведь как мне без спирта-то? Он мне и питье, и еда, и утешение, – продолжил Маугли. – Ладно, спасибо за лекарства твои, – сказал он, пряча в карман грязной ветхой вельветовой куртки упаковки таблеток, – пойду я, а то мальцы боятся собак моих.
Маугли двинулся обратно к вокзалу, собаки побрели за ним.
– Как от него воняет-то! – брезгливо заметил старший, подходя к скамье и провожая взглядом Маугли.
– Так и от тебя скоро так же будет, – сказала Таисия. – Ты же парень умный. Но если будешь продолжать так жить, то вы оба с братом превратитесь в таких же, как Маугли.
– Он не Маугли, – встрял младший. – Я мультик видел, так он вовсе не похож!
– Конечно! – согласилась Таисия и улыбнулась.
– Не превратимся! – угрюмо произнес старший, глядя на нее. – Мы же просто так гуляем, а потом домой вернемся.
– Надеюсь, что ты так и поступишь, – сказала Таисия и погладила его по волосам. – И чем скорее это произойдет, тем будет лучше для вас обоих. Ладно, идти мне нужно.
– Спасибо за пирожки, – поблагодарил старший.
– Надеюсь, что больше вас здесь не увижу, – ответила она и улыбнулась. – Ты подумай обо всем этом!
– Хорошо, – серьезно ответил он.
На вокзале Таисия пробыла еще около полутора часов. Затем позвонил Евгений Кириллович и сообщил, что освободился. Они договорились встретиться на Тверской. Но вначале Таисия зашла в туалет и тщательно вымыла руки. Потом внимательно оглядела себя в зеркале. Выглядела она хорошо, прическа была в порядке, правда, глаза казались грустными. Но это было закономерно после посещения вокзала. Как бы Таисия ни старалась говорить самой себе, что каждый выбирает свой путь и проходит его, как бы ни пыталась делать свою работу отстраненно, но эти люди всегда вызывали жгучую жалость. Особенно дети. Ей казалось, что они – живое доказательство того, что общество становится все более жестоким и беспощадным, а в мире остается все меньше любви.