«В начале моей жизни», — хотел поправить его Саулюс, но сдержался. Сильнее, чем глупость, он ненавидел сочувствие.
— А какая разница? — спросил, разочаровавшись в собеседнике, и дрожащими пальцами прикурил сигарету.
— Большая, дружище, очень даже большая, — встревожившись, стал объяснять Милюкас. — Общественность к работе подключена, корреспонденты на ноги подняты, комсомол активизирован, значит, и ответственность больше. Будем разбираться по всем параграфам. Уже установлено: с вечера ты был выпившим, а Моцкус — в рот не брал. Ехали со значительным превышением скорости. — Он знал, что иным способом ему ничего не добиться от этого упрямого и хитрого парня. Откровенно говоря, ему ничего и не требовалось. Все было ясно: вмешался парень в старый спор двух зубров и так глупо угодил им на рога, и такой молодой!.. Он смотрел на Саулюса и видел себя. «Так завершаются все слишком активные поиски правды», — хотел он добавить, но промолчал, потому что в последнее мгновение вспомнилась глупая, от случайных людей услышанная сплетня: «А может, на самом деле он — сын Моцкуса?.. Ведь чертовски похож…» Но Саулюс прервал его мысли:
— А что еще вы знаете? — Изголодавшись, тянул вторую сигарету, пускал узкую струю дыма в окно и, снисходительно улыбаясь, думал, что никто на свете уже не в силах ни увеличить, ни уменьшить наказание, выпавшее на его долю, что пришло время рассчитаться даже за то, чего он еще не успел сделать. И эта разница в положении вдруг так возвысила его над человеком, листающим бумажки, что Саулюс решил больше не мелочиться: — Скажите, что вообще вы знаете о людях?
— Очень много, мой милый, даже слишком много… Когда человек перестает быть первым, только тогда он начинает понимать, что он уже не десятый и даже не тридцатый… Или, скажем, что он сам есть та правда, которую он все время искал и не мог найти… Но это уже не входит в мои обязанности, — сказал и подумал: «Парень ты, парень, если бы сегодня ты знал хотя бы столько, сколько знаю я, не петушился бы так». А потом преувеличенно деловым тоном добавил: — С правой рулевой тяги скручена или сама открутилась гайка. Вот почему вы на повороте слетели с насыпи.
— Я так и думал, — Саулюс вздохнул с облегчением и, не скрывая радости, спросил: — Значит, виновата машина?
— С выводами торопиться не будем. Все посмотрим, проверим, а не хватит фактов — с людьми побеседуем, вас с Моцкусом допросим, и виновный сам найдется… Да, а ты машину на дворе у Жолинаса ремонтировал? Залезал под нее?
— Нет.
— Хорошо помнишь?
— У нас в гараже механики что надо. Я только на шоссе останавливался, когда колесо спустило. А почему вы спрашиваете?