— Ну?
И я ещё хотела его колоть! Через пять минут у меня уже голова пухла от потока информации, а он всё лил и лил воду на непрочную мельницу моего восприятия. Когда я поняла, что плотину вот-вот прорвёт, я крикнула:
— Стоп!
Очкарик замер с открытым ртом, в котором застряло последнее слово.
— Стоп, — уже более спокойно повторила я. — Давайте разложим по полочкам то, что вы успели сказать. Я буду говорить, а вы меня поправляйте, если что не так, лады?
Он уже успел закрыть рот, потому лишь утвердительно кивнул.
— Вас зовут Игнат Семёнович…
— Степанович, — поправил он меня. — Игнат Степанович.
— Вас зовут Игнат Степанович. Вы учёный, подвинутый на паранормальных явлениях. По этому поводу вы даже лежали в психушке.
Он хотел было возразить, но потом махнул рукой.
— Всё так.
— Вы являетесь членом подпольной организации…
Вот тут он возразил весьма решительно.
— Прошу прощения, но не подпольной, подполье где-то рядом с политикой, а неформальной, не афиширующей свою деятельность.
Я не заметила большой разницы, но и спорить не стала.
— Хорошо, пусть будет неформальной. Ваша организация, среди прочих объектов, следит и за квартирой, где мы сейчас находимся, потому что вам кажется, что здесь присутствует какая-то чертовщина.
Игнат Степанович страдальчески поморщился, но подтвердил:
— Ну да, да, где-то так.
— Для удобства наблюдения вы даже сняли квартиру этажом выше и установили там круглосуточный пост.
— Именно так, — кивнул Игнат Степанович.
— Не далее как вчера ваши приборы – я правильно поняла: у вас там установлены какие-то приборы? — он кивнул, — зафиксировали сильный всплеск неизвестного науке вида энергии.
— Не совсем так, — попытался поправить меня Игнат Степанович. — Это не неизвестный, а один из непризнанных официальной наукой видов энергии, так называемая…
— Стоп! — опять крикнула я, и он опять замолк с открытым ртом, так и не произнеся ничего не говорившее мне слово. — Для чего мне вникать в ваши научные разборки? Неизвестным я называю тот вид энергии, про который лично я ничего не знаю.
Учёный прыщ посмотрел на меня как-то странно, мне показалось, что с уважением, и кивнул головой.
— Тогда да.
— Вот и славно, вот и договорились, — мне сразу как-то полегчало. — Теперь вы хотите узнать, что же тут произошло, чтобы удовлетворить своё учёное любопытство?
— И, возможно, уберечь вас от большой опасности! — добавил он.
Я скептически осмотрела его щуплую фигуру. По-моему, уберечь – это не по его части. Однако совет мне таки нужен. И раз он всё одно уже слывёт сумасшедшим, почему бы мне ему всё не рассказать? Не вдаваясь в детали, конечно. И я поведала Игнату Степановичу и про ребят, и про колокол, и про зеркало. Он слушал с блеском в глазах и периодически бормотал плод нос: «Замечательно!» «Великолепно!» Когда я закончила говорить, то хмуро поинтересовалась, что в моём печальном рассказе так его восхитило?