— И?
— И был костёр. А я родилась на том костре, — глухо сказала Элоиза, — Не знаю, зачем отец не дал мне умереть вместе с мамой… Он забрал меня у пламени и вырастил вместе с… Не важно. Днём я всегда где-нибудь пряталась, потому что боялась людей. Они бы убили меня, «сатанинское отродье». Это не возбранялось церковью. Да, я пряталась всю свою сознательную жизнь, все семнадцать лет. А потом отец умер. Перед смертью он проклял меня. Сказал, что я буду вечно платить за его ошибки и за ошибки моей матери. Я унаследовала её дар и ещё кое-что. Я никогда не умру своей смертью. И люди всегда будут видеть во мне только зло и проклинать меня. И так будет всегда. Знаешь… сбылось. Я уже столько раз жила, Слав. И всегда одно и то же…
— Невозможно! — прошептал Святослав, — Ведь должно же быть что-то, снимающее проклятье!
— Есть условие, — едва слышно вздохнула девушка, — Проклятье исчезнет, если хоть один человек, знающий обо мне всё, скажет, что я невиновна. Как и моя мама. Но никто не сможет этого сказать.
Славка накрыл ладонь Элоизы своей.
— А если я? Если я скажу? Я смогу, Элоиза!
— Нет, Слав. Ты тоже не сможешь. Я умирала уже не один десяток раз… Потому что… НИКТО. Ты тоже проклянёшь меня.
Тут Святослав не выдержал. Подхватил Элоизу на руки, прижал к себе, как ребёнка. Поразился, насколько она лёгкая.
— Чушь, Элоиза! — заговорил он горячо и торопливо, — Так не бывает! Ты хорошая… Я знаю. Хочешь, я прямо сейчас скажу…
— Нет. Сейчас не время. Да и ты не знаешь меня настолько хорошо, — бесцветным голосом проговорила девушка, — Спусти меня на пол. Пирог в духовке подгорает.
Парень с крайней неохотой разжал руки. Странное чувство: ему так хотелось пожалеть Элоизу, сказать, что… Ну хоть что-нибудь сказать! Но он боялся. Боялся сказать что-то не то и обидеть её.
Слова вырвались сами.
— Элоиза, а тот парень… Кто он тебе?
— ОН? — девушка вздрогнула, поставила противень с пирогом на плиту и нарочито беззаботно ответила: — ОН — мой палач. Мой сводный брат. Сын моего отца и его законной жены. ОН убил меня в первый раз. Спустя три дня после смерти отца, как тот и велел. Исполнил последнюю волю.
Она рассмеялась — искусственно. Покачнулась, схватилась голой рукой за край раскалённого противня и жалобно вскрикнула. Святослав мигом сгрёб девушку в охапку и сунул её быстро краснеющую ладошку под струю холодной воды.
— Пусти, Слав… Пусти. Мне не больно. Пусти, я сама… — слабо запротестовала Элоиза, но Святослав лишь крепче прижал её к себе.
— Я тебе обещаю, — мягко проговорил он, глядя в несчастнейшие глаза серо-зелёного цвета, — Я тебя никому не отдам. И ОН не найдёт тебя здесь. Не бойся, котёнок.