Ну, желаю тебе счастья, покоя и чтобы ты получила опять твой ясный рассудок. Что поделывают маленькие?
Ты совсем позабыла написать о них. Ты, вероятно, слишком много думала о прелестных детях Норы? (если вообще что-либо подобное существует в театре). Плачет ли мой сын, играет ли маленький, поет ли мой соловей и танцует ли маленькая куколка? Это она должна делать всегда, тогда её старый Палль будет доволен. А теперь пусть Господь тебя благословит, не допускай между нами никаких дурных мыслей, мне всё это так печально и досадно, что я даже и сказать не могу. Я должен здесь сидеть и писать эти рассуждения на эту пьесу. Благослови Бог тебя и детей, поцелуй их от твоего верного старого Палля».
Когда капитан кончил это письмо, он позвал доктора к себе и приготовил грог.
— Гм, — сказал он, — знаешь ли ты запах старых черных штанов? Мне хочется мою душу вывесить высоко на мачту, чтобы она там проветрилась хорошим северо-восточным ветром!
Но доктор ничего из этого не понял.
— Оттилия, Оттилия! — это она сюда суется. Ей жизнь уделила скупую порцию!
— Но что собственно с тобой происходит, мой старый Палль? спросил доктор.
— Платон, Платон! Конечно! Когда пробудешь шесть месяцев на море, то о Платоне, конечно, можно думать, а! Сделаешься моралистом! Я готов ручаться головой, что если бы Оттилии хорошо жилось, то вряд ли она стала бы говорить о Платоне!
— Но в чём дело?
— Ах, ни в чём, но слушай, ты — доктор, скажи мне, как собственно у женщин, не опасно ли для них долго не выходить замуж? Гм! Не делаются ли они, так сказать, — ну, ты понимаешь, немножечко нездоровыми? Тут, вверху? Что?
Доктор высказал, что к несчастью не все самки могут получить оплодотворение, и это, конечно, достойна сожаления. В природе, где почти всегда самец живет в полигамии (и это ничему не вредит, так как не влияет на уменьшение корма для детенышей), не наблюдается такого ненормального явления, как неоплодотворенные самки. Но в культурной жизни такой выход можно считать почти исключительно счастливой случайностью, чаще же случается, что женские особи превышают своим количеством мужские. Но надо быть снисходительным к старым девам, так как у них очень печальная доля.
— Нужно быть с ними добрыми, — да это легко сказать, но если они-то к нам недобры?
И тут он отвел свою душу и рассказал доктору всё, даже и свои рассуждения о книге.
— Ах, теперь пишут так много вздора, — сказал доктор. — Во всяком случае этими важными вопросами должна заняться наука и только наука!
Когда капитан после шестимесячного отсутствия и скучной переписки со своей женой, которой показались обидными его рассуждения об ибсеновской пьесе, высадился в Даларо, то его там встретила его жена, все дети, две прислуги и Оттилия. Его жена была мила и добра, но недостаточно нежна, для приветственного поцелуя протянула она ему лишь лоб. Оттилия была высока, как дерево, и носила стриженые волосы, которые на затылке торчали, как амбарная метла. Ужин был довольно скудный, с чаем. Баркас был наполнен детьми, и капитан принужден был лечь в другой комнате. О, раньше всё это было совсем по другому! Капитан выглядел постаревшим и был совершенно обескуражен. Это настоящий ад, — думал он, — быть женатым и все-таки не иметь жены!