Железный Стас вышел из цеха, закурил. Зловонная рваная лента дыма двинулась и поплыла туда, где стеной стояла трава и дремуче колыхались нестриженые кусты. Особенно много было сирени, готовой вот-вот зацвести — из бутонов-бусин ни один еще не глянул округлым крестиком цветка, но грозди густо серели среди темной листвы.
— Дикие места! И дикая гулянка, после которой на диване остался труп. Бытовуха, скорее всего, — пробормотал сыщик.
Он вернулся в сборочный цех. Там свидетельницы, Лилия Горохова и Екатерина Галанкина, отвечали на неизбежные вопросы. Станислав Иванович слушал их рассеянно: обе дамы в сотый раз повторяли, что ничего не знают и никого не подозревают.
Вдруг старшая из них, Галанкина, большеглазая, с пестрой сине-рыжей шевелюрой, изменилась в лице. Она даже вскочила со стула.
— Мне надо сделать один звонок, — вскрикнула она.
— Закончим — сделаете, — ответил милиционер, записывавший ее показания на мятой бумаге абсолютно неразборчивым почерком.
Галанкина взвилась:
— Но это очень важно! Еще неизвестно, когда и чем мы кончим!
— А что за звонок? — поинтересовался Станислав Иванович.
— Личный. Это не имеет никакого отношения к случившемуся здесь. Но если я не позвоню, может пострадать человек, — ответила Катерина.
Ее глубокому проникновенному голосу не верить было нельзя.
Станислав Иванович подумал.
— Ладно, валяйте, — наконец согласился он. — Только имейте в виду: совершено тяжкое преступление, обстоятельства выясняются. Поэтому конфиденциальности я вам обеспечить не могу.
— Да к чему мне ваша конфиденциальность, — небрежно махнула рукой Катерина.
Она закинула ногу на ногу и достала мобильник.
— Нинель, детка, — сказала она после довольно продолжительной паузы, во время которой неведомая Нинель, должно быть, сначала не могла, потом не хотела проснуться. — Да, это я… Не важно, где я. Далеко от дома, вырваться не могу… В общем, сходи, Нинуша, к Ворониным и возьми у Вадика запасной ключ от нашей квартиры. Откроешь дверь… Ой, да я бы и сама лучше Вадика сгоняла, но ему ведь и четырнадцати еще нет!.. Да, как Джульетте. Ни к чему ему такие впечатления утром, перед школой особенно… Так вот, откроешь дверь и иди прямо в спальню. Там на кровати лежит некто Зверев — ты его видела. Доцент из Автотранса, с бородкой… Да-да-да, который вчера ведро хризантем принес. Он самый! Хризантемы там же, в спальне, можешь их себе забрать. За труды! Войдешь… Только не удивляйся, ладно? Ты не дитя. Зверев, который там лежит, прикован наручниками к кровати… Нет, и ногами тоже. Он давно уже лежит. Понимаешь, меня из дому сорвали — потом расскажу зачем. Долго объяснять… Естественно, он голый лежит — какой же еще? Не хочешь — не смотри, да и не на что особенно. Но от наручников все-таки его освободи, он уже намучился…